Пылающее сердце

Тщательно анализируя все имеющиеся данные, д-р Дж. Даунс приходит к выводу, что порой Уэсли использовал в проповеди фактор страха. Впрочем, вышеприведенные слова свидетельствуют о том, что устрашение иногда совместимо с подлинным состраданием и заботой о тех, чьи души он завоевывал. Уэсли полагал, что проповедь «страхов Господних» «могла пробудить тех, кто пребывает в духовной и нравственной спячке, и показать, что им угрожает»26. Кроме того, он верил, что таким образом можно привести к раскаянию. «Когда люди чувствуют тяжесть греха и знают о возмездии, которое им уготовано, когда в их сознании возникают картины адских мук, они трепещут и содрогаются. Они охвачены стыдом. Им остается обвинять самих себя, открывая свою скорбь Всемогущему Богу и моля Его о сострадании». Здесь он цитирует, с явным сочувствием, одну из англиканских гомилий. Замечание Тайермана точно отражает позицию самого Уэсли: «Неразумно испугом затащить человека в рай, но вполне разумно попытаться испугом отвратить его от ада».

Попытаемся понять, что Уэсли говорил в своих проповедях о «грядущем гневе». Немаловажно, что эта фраза включена в текст основных условий, предъявляемых членам методистских обществ. Единственное условие приема в методистское общество - «желание бежать от будущего гнева, спастись от грехов». То же требование предъявляет и сегодняшняя методистская церковь. Отсюда ясно, что Уэсли рассматривал свою жизнь именно в этой перспективе, через призму вечности. Проповедуя, он, подобно первым провозвестникам Евангелия в новозаветные времена, исходил из убеждения, что и Церковь, и он, и слушатели живут в период между двумя пришествиями Спасителя. Это убеждение, краеугольный камень его благовестия, исчезло в наши дни, когда эсхатологический контекст сохраняет значение разве что в умозрительных концепциях. Для Уэсли он не был умозрительным, но являл собой экзистенциальную реальность, определявшую весь его путь. Он писал «Джону Смиту»: «Мне хочется, чтобы в глазах моих всегда было видение ада и рая, пока я стою на этой перемычке жизни, между двумя безграничными океанами. И я истинно верю, что повседневно размышлять над ними весьма подобает людям разума и веры».

Страшный суд, по мнению Уэсли, состоится не в миг смерти, как считали в то время, но после Второго пришествия. Он отвергал католическую идею чистилища, но верил, что даже если Суд состоится не сразу, душа сразу после смерти мгновенно осознает предназначенную ей судьбу. «Когда душа покидает тело и нагой предстает перед Богом, она не может не знать, какой будет ее удел в вечности. Она видит сполна непреходящую радость или вечные муки. Невозможно обмануть себя на суде, который мы проводим над собою. Но Св. Писание ничего не говорит о том, что Бог в этот миг пребывает на судейском престоле. Ничего этого в речениях Божьих не найти... Таким образом, те, для кого Писание — единая и единственная норма веры, не должны воображать, что есть суд в момент смерти и еще один суд при конце света».

В проповеди «О Страшном суде» Уэсли вспоминает о последовательности библейских событий, предшествующих Страшному суду, который, он, несомненно, отождествляет с возвращением Христа. Это Он будет Судией, как сказано в Ин. 5:22, 2731. Уэсли не проводит различий между судом над христианами и нехристианами, а также не толкует Мф. 25:31-46, противопоставляя язычникам Церковь и иудеев. Как благовестник, он стремится передать яркий смысл пророчества, а не погружается в детали спорных толкований. Страшный суд испытывает человека: Бог не только открывает скрытые миры тьмы, но и все сердечные мысли и намерения. Этого требует божественная мудрость и справедливость. «Только когда Господь осветит скрытое во мраке, кто бы там ни пребывал, мы увидим, что мудры и хороши пути Его, что зрил Он сквозь тяжелые облака и правил всем по мудрой воле Своей. Ни случайности, ни прихоти людей места не останется. Бог распоряжается всем решительно и заботливо, соединяя в единую цепь справедливость, милость и истину». Сам Кальвин не смог бы сильнее сказать о Всемогущем Боге.

Приговор Судии будет однозначным. Праведники «воссияют, как солнце в царстве Отца их», и «обратятся нечестивые в ад» (Мф. 13:43; Пс. 9:17). Но, хотя Уэсли убедительно показал ужасы возмездия, в заключительных словах проповеди он призвал слушателей не бояться. Второе Пришествие Христа он описывает в необычайно ярких, даже для него самого, образах: «Смотри, смотри! Облака — колесницы Его! Он летит на крыльях ветра! Перед Ним шествует всепожирающий огонь, а за Ним — пламя испепеляющее! Смотри! Он восседает на Своем троне, облаченный в свет, в одежды величия и славы! Смотри внимательно, Его глаза как пламень огненный, Его голос как шум вод многих!»