Пылающее сердце

По дороге домой Уэсли понял, что по-прежнему боится смерти. В его «Дневнике» появились две записи: «1. Пусть ни один из этих часов не исчезнет из моей памяти, пока я не достигну иного состояния духа и не смогу равно прославлять Бога в жизни и в смерти. 2. Всякий, кто пребывает в унынии (неважно, из-за чего, кроме разве что телесной боли), твердо убежден, что ему не хватает веры. Унывает ли он в предчувствии смерти? Тогда он не верит, что ‘смерть — приобретение’. Унывает в предчувствии любых других событий в его жизни? Тогда у него нет твердой веры в то, что ‘все содействует ко благу’. Если же он копнет глубже, то всегда обнаружит, помимо общего стремления к вере, что всякий миг уныния несомненно восходит к желанию обрести те или иные христианские качества».

Когда «Сэмюэль», на котором он возвращался, уже приближался к Лэндс-Энд, Уэсли обдумывал свой злосчастный опыт в Джорджии: «Я отправился в Америку обращать индейцев, но кто обратит меня? Кто освободит меня от греховного неверия? Я исповедую религию ясного солнечного дня. Я неплохо говорю и верю самому себе, пока рядом нет опасности. Но стоит смерти взглянуть мне в лицо — и дух мой сокрушен. Я не могу сказать:

‘Смерть - приобретение’!

Да, страх — мой грех;

Последнюю спряду я жизни нить

И сгину без следа на берегу.

...О, кто освободит меня от страха смерти?»

15 февраля Уэсли сошел на берег в Диле и в тот же день сделал новую запись в «Дневнике» о своей миссии в Джорджии: «Прошло почти два года и четыре месяца, как я покинул родину, дабы преподать индейцам природу христианства. Чему же я сам научился за это время? Почему, вопреки всем, даже самым малым ожиданиям, я, отправившийся в Америку обращать других, так и не обратился к Богу?»40

Уэсли снова ступил на английскую землю, и в его жизни и служении наступил решающий момент. До сих пор, как он позже признался, вся его духовная сага представляла собой «благообразный путь веры в собственные дела»41. Теперь он увидел всю тщету этого пути. Но куда с него можно свернуть? Он не знал. Зато все было известно Богу. В том самом году мрачному миссионеру предстояло превратиться в горячего евангелиста, который будет нести спасение тысячам жителей порочнейшей Британии, погрязших в своих грехах. «В Джорджии мы видим человека, который в некотором смысле сделал самого себя, — пишет Раттенбери. — После Джорджии мы видим человека, которого переделал Бог».

Уэсли понял, что целая глава его жизни подошла к концу - вот положительный результат опыта в Джорджии. Этот опыт не только преподал ему урок, сведя ad absurdum (лат. «к нелепости») его экклезиастический ригоризм. Он познакомился с моравскими братьями, подчеркивавшими оправдание верой и необходимость личного обращения. Опыт Джорджии заставил его признаться, что попытка заработать спасение собственными силами не принесла ему ничего, кроме почти беспросветного отчаяния. Тот же опыт вынудил переосмыслить свое миссионерское призвание и искать пути его исполнения. «По многим причинам я должен возблагодарить Бога за то, что Он привел меня в эту странную землю, пусть вопреки моим прежним замыслам, даже если у меня ничего не получилось. Я верю, что Он в некотором смысле ‘уничижал и испытывал меня, и открыл мне, что было в душе моей’. Отныне я знаю наверное, что если ‘на всех путях своих мы познаем Бога’, то везде, где разум бессилен, Он ‘направит стези наши’ по жребию или любыми другими известными Ему средствами». Так писал Уэсли 3 февраля 1738г. Он был несомненно готов к следующему шагу, который предпринял Бог.

Глава 5

Перемены, творимые Богом

«Было примерно без четверти девять. Он рассказывал, какие перемены творит Бог в человеческой душе через веру в Христа, и вдруг я ощутил, как душа моя странным образом потеплела. Я почувствовал, что поверил во Христа, одного Христа спасения ради. И ко мне пришла уверенность, что Он забрал мои грехи, даже меня самого, и спас меня от закона греха и смерти».

Дневник 1:476