Пылающее сердце

Среди обращенных Уэсли были люди самого разного возраста, представляющих разные социальные группы и религиозные общины. «Число детей, определенно обратившихся к Богу, особенно впечатляет, - пишет Уэсли из Дублина в 1785 г. - Тринадцать-четырнадцать маленьких воспитанниц из одного класса прославляют в Боге Спасителя. Они так серьезны и так себя ведут, словно им по тридцать, а то и по сорок лет. Я очень надеюсь, что половина из них укрепится в благодати Божьей, которой они сейчас радуются»7. Много было и подростков. Например, в 1739 г. в Бристоле «девушка тринадцати-четырнадцати лет и еще человек пять — некоторые из них уже испытали силу Божью — глубоко осознали свою греховность и молили Бога о спасении, невыразимо крича и стеная»'.. В том же году шестнадцатилетнюю Ребекку Мэйсон из Шедвелла ее подруга пригласила послушать проповедь в Фаундри. «Они некоторое время стояли за дверью, среди толпы, пока не появился м-р Уэсли», — читаем мы в «Методистском журнале». Минуты ожидания вызвали в ее памяти притчу о десяти девах, и вдруг она ощутила, что, наконец, готова присутствовать на брачном пиру У Господа. Тут объявили: «Се, грядет!» Когда все вошли и разместились в комнате (стульев и скамей не было), м-р Уэсли запел псалом:

Вот, Спаситель мира

Пригвожден ко древу.

Эти слова произвели на девушку какое-то дивное впечатление, и внимание ее сосредоточилось на человеке Божьем, которого с этого мгновенья она всегда почитала. Дома мать спросила ее: «Ну, как проповедник?», и она ответила: «Никогда не видала таких людей. Я снова пойду туда». Так она и сделала, и с того момента жила как светильник, горящий и светящий ради Господа, пока не скончалась в восемьдесят лет. Другой конец возрастной шкалы представлен уже упоминавшимся стариком, у которого Уэсли проповедовал в Шекерли — и тот вскоре обрел искупление, которого так страстно желал". И это был не единственный случай.

Самые разные люди приходили к познанию Христа. Поскольку Уэсли обращался прежде всего к людям простым, понятно, что чаще всего мы слышим именно о них. Когда в 1751 г., сразу после Пасхи, Уэсли зашел в парикмахерскую в Болтоне, ее владелец сказал ему: «Сэр, я молю Бога о Вас. Когда Вы приехали в Болтон в прошлый раз, я был одним из отъявленнейших пьяниц во всем городе. Я подошел ко окну послушать Вас, и Господь поразил меня прямо в сердце. Я стал искренне молиться, чтобы силы мои укрепились, и Бог дал мне больше, чем я просил — он избавил меня от самого желания пить. Но мне становилось все хуже. 5 апреля мне стало совсем невмоготу. Я знал, что в этот миг я попаду прямиком в ад, если Бог не придет спасти меня. И Он явился. Я понял, что Он любит меня, и мир сошел мне в душу. Однако я не осмеливался сказать, что имею веру, до вчерашнего дня, когда исполнился ровно год, как Бог дал мне веру, и Его любовь навсегда наполнила мое сердце». Какое вдохновляющее свидетельство неожиданно услышал проповедник, сидя в парикмахерском кресле!

Уэсли неоднократно сталкивался с такими удивительными случаями. Однажды, когда в час дня он произнес проповедь в Неффертоне, среди нагорий Йоркшира, и покидал город, его остановила женщина и сказала: «Сэр, вы не помните, как завтракали в доме Тома Ньютона два года назад, когда были в Прадо? Я его сестра. Вы взглянули на меня, словно собирались уйти, и сказали: ‘Будьте серьезны’. Я тогда не знала, что это значит. Но Ваши слова запали мне в сердце, и я не находила покоя до тех пор, пока не стала искать и не нашла Христа». Как воодушевляло проповедника, что хлеб, отпущенный по водам, снова приплывал к нему!

Проповедуя в Эпворте (1742), Уэсли с удивлением увидел в толпе у дверей одного из местных дворян, «который вечно заявлял, что не принадлежит ни к какой религии». Как рассказывали Уэсли, он не посещал публичных богослужений почти тридцать лет. По окончании службы человек этот стоял окаменев, словно статуя. Уэсли сразу перешел к делу: «Сэр, вы грешник?» — спросил он. Тот ответил убитым голосом: «Да, вполне», и продолжал стоять неподвижно, пока его жена и слуги, чуть не плача, не посадили его в экипаж, чтобы увезти домой. История имела продолжение. Почти десять лет спустя Уэсли наведался к нему и был приятно удивлен, увидев его крепким в вере, хотя и слабым. Судя по его словам, он обрел радость в Боге, не испытывал ни сомнений, ни страха, и теперь ждал благословенного часа, когда сможет «разрешиться и быть со Христом» (Флп. 1:23).

Другой дворянин, испытавший влияние Уэсли, был родом из Лестера. Однажды, когда Уэсли и Ричард Мосс направлялись на север, он присоединился к ним — видимо, с тем, чтобы обрести душевное спокойствие. Он страдал от меланхолии и хотя «в изобилии потреблял разные снадобья», лучше ему не становилось. Уэсли объяснил ему «суть болезни и посоветовал обратиться к тому Целителю, который поистине врачует больную душу». Если это, как предполагают, был Джон Колтман, то его обращение оказалось знаменательным — Колтман стал виднейшим в городе методистом.