Пыльные перья

– Потому не гонись за Сказкой. У нас есть одна привилегия, Саша. Они повторяют свой сценарий множество раз, вгрызаясь в бессмертие. Сказочный сценарий. Мы строим свой собственный. Один раз. Но это наше решение. – Ее наставница, сегодня особенно бледная (Саша даже не была уверена, что это грим), улыбалась. – Или мне нравится так думать. Что все это – наш выбор. Мы можем изменить Сказку, они – воссоздать.

Валли отступила на шаг и протянула ей золотую маску.

– Готова?

Саша в белом и золотом все меньше принадлежала миру человеческому. Но маскарады разве не для того придумали? Чтобы смешаться со всей разномастной сказочной толпой и сойти там за своего. Запутать следы. Саша приняла маску, посмотрела на Валли внимательно. Я ведь совсем тебя не знаю.

На подоконнике Иглу дожидалась конфета, но узнает она об этом позже, Саша уж точно не собиралась ей теперь рассказывать. Волнение поселилось поблизости, пролезло и устроилось за ухом, принялось шептать голосом Иглы: «И никому там не верь, бесенок».

– Готова.

Саша Озерская первой вышла из комнаты. И будь что будет. Лишь бы было хоть что-нибудь. Глава 11

Глава 11 Темная сторона солнца

Они торопливо шли по сверкающему холлу отеля: Иван свое торжество решил организовать, не отходя от кассы. Валли долго бубнила себе под нос что-то о том, что конференц-залы там недостаточно большие, чтобы вместить всю многоцветную сказочную толпу. Мятежный в сотый раз бросил на Сашу мрачный взгляд, осматривая детали костюма.

– Озерская, ты в курсе, что ты ходячее клише?

Саша хмыкнула, возвращая ему равноценно мрачный взгляд. Мятежный демонстративно не заморачивался – ни с чем в этой жизни вообще и с костюмом в частности: его рваные джинсы, его кожаная куртка – все это было малым выходом из его привычного образа, но сегодня неуловимо отсылало куда-то к восьмидесятым, и, может, быть, Саша пару раз напомнила себе не пялиться на его задницу, но Мятежному об этом знать точно было не нужно.

– Это говорит мне кто? Ходячее клише? Что это, костюм Джоан Джетт или костюм бэд боя, которого непременно перевоспитают в конце истории?

Валли обернулась на них через плечо, Саша все же убедилась, что бледность у нее была бутафорская, сейчас наставница смотрела на них с осуждением:

– Что вы имеете против Джоан Джетт?

Саша развела руками, изображая святую невинность, ей сегодня не приходилось даже напрягаться.

– Против Джоан Джетт я имею только то, что сегодня она – Марк Мятежный.

Они стояли у дверей конференц-зала, и Саша только что заметила охранников, она была готова поклясться, что те стояли по всему периметру. Голос Грина нарушил в целом дружелюбный тон перепалки, прорезал, как нож масло. Наверное, только он мог настолько непринужденно выглядеть в нелепой совершенно тоге и с лавровым венком в темных волосах, будто всю жизнь так ходил. Когда Саша спросила у него, кого он изображает сегодня, Грин довольно хмыкнул: «Я многофункционален. Войду туда Патроклом, но при смене аксессуаров легко сойду за Диониса». Если кто-то и увидел в этом мрачную иронию, то они промолчали, сейчас же он звенел от напряжения:

– Они дурно пахнут. Не в прямом смысле. Скорее, на уровне предчувствий. И выглядят не лучше.

Саша присмотрелась и не знала, ругать себя за невнимательность или за излишнюю внимательность. Персонал отеля стоял, надежно укрепленный мертвецами. Не теми, что свежевыкопанные. Не упыри. Скорее, заплутавшие души, не дошедшие до Сказки и не пошедшие дальше, не пережившие трансформацию. И оттого мало походившие на людей. Живые на лицах имели глупые мечтательные выражения, стеклянные глаза и полный отрыв от реальности. И не замечали своей мрачной компании абсолютно. Это тоже было одурительно горькой иронией, потому что ровно то же происходило в реальной жизни. Люди ходили по улицам, они проходили самые темные переулки и не трудились даже заметить, что смотрело на них из темноты. Мертвецы были лишены выражений, от некоторых не осталось ничего, кажется, кроме поношенного и измученного долгим пребыванием на земле духа. Они были настолько далеки отсюда, что догнать и вернуть их уже было невозможно. Они мало походили на колдунов, гнилых насквозь, но принадлежащих реальному миру на сто процентов. Мертвецы будто сохраняли подобие плотности только благодаря чьей-то железной воле. Обладатель этой воли, можно смело предположить, звался Виктором.

Мятежный криво усмехнулся, голос моментально окрасился чудовищным напряжением, на него не нужно было смотреть, чтобы догадаться: он был готов драться, похожий на собаку перед прыжком.

– Прочитать нам столько моралей, чтобы самим колдовать напропалую. Это же надо додуматься: выставить смертных пополам с мертвецами. Виктору, готов поспорить, все равно, он их не отличит.

Грин, редко позволявший себе явно негативные высказывания в чей-то адрес, отозвался негромко, но с еле различимой яростью:

– Воистину. Что позволено Юпитеру, не позволено быку.

Саша перехватила его руку.