Пыльные перья

Мятежный хмурился, насмешливо отмечая тот факт, что вся его жизнь, по сути, вылезла из не слишком хорошего фильма в жанре хоррора. Он натолкнулся взглядом на сияющего Грина.

– Что, Марк, испугался?

Сражаться рядом с ним, да даже, может быть, умереть рядом с ним, – это ровно то, чего он мог для себя пожелать. Это то, где он был на месте. И потому ухмылку он зеркалил легко, она была заразительна безумно, все это было заразительно. Перспектива выкурить тварей из гнезда, докопаться до сути, решить хоть одну из проблем. Он это сможет, и он сможет сделать это прямо сейчас.

В мире было не так много мест, где Мятежному было хорошо. Грязный лес, атмосфера дешевого хоррора, улыбающийся Грин, предвкушение драки. Вот это. Это похоже на его место.

– Даже не надейся.

…Валли делает жест рукой, мол, она пойдет первая, и он закатывает глаза, вроде: «Ага, что еще?», оттесняет ее плечом и каждый раз про себя восхищается, как такая маленькая женщина может оказывать такое яростное сопротивление.

Внутри тихо, сыро и мерзко, пахнет плесенью. Внутри склизко, этот Дом – работа того же архитектора, что и Центр. Только там тепло и как дома, а здесь грибок на стенах, ободранные обои, аварийная лестница. И клетки, клетки, клетки. До самого потолка.

Мятежному остается только присвистнуть:

– Охренеть. Они все это сожрали?

И когда приближается к клеткам, ответ получает немедленно, в виде мерзкого хруста под ботинками. Всюду мелкие звериные косточки.

«Если найти особую косточку в скелете черного кота, то можно стать невидимым», – говорил Марку злой человек, который теперь живет в его голове.

Колдуны могли себе сделать доспехи из этих костей.

Мерзкие, нечистоплотные существа. Мятежный делает шаг прочь и еще один, хрусь-хрусь-хрусь.

Куда же ты спешишь, Маречек?

…В Доме темнота жуткая, они светят фонариками, комната за комнатой, пол скрипит так, будто хочет провалиться. И Мятежный провалился бы от чистого возмущения. Нелепая сцена – пережиток советских времен, они всерьез селили сюда детский сад? Готовый сюжет для крипи-пасты, лет в пятнадцать он такой ерундой зачитывался и пугал картинками Сашу. Никто не издает ни звука. Мятежный в темноте видит лучше многих, но и ему доступны только прыгающие по стенам силуэты, ни один из которых не оказывается славной компанией падальщиков.

Он дергает дверь в бывший кабинет архитектора первым, прикрывая глаза от слишком яркого света: окно огромное, с видом на Волгу, а рассвета будто не было. Такая давящая серость.

В Доме не было мебели, только непонятные, брошенные в разное время обломки да туристические брошюры: «Здесь, по замыслу архитектора N., был обеденный зал», кабинет на фоне остального Дома кажется заваленным.

Мятежный манит рукой Валли и Грина, вперед ныряет первым, как всегда. Первым всегда легче.

Хрусь-хрусь-хрусь, колдуны жрали там же, где колдовали. Хрусь-хрусь-хрусь. Куда же ты?

…Грин возится с клеткой, высвобождая истошно орущих котов, черного и белого, его руки перепачканы ржавчиной или засохшей кровью, Мятежный не вглядывается. И кошки орут, орут, орут и пытаются укусить его за пальцы, он достает их все равно. Валли стоит у зеркала, пальцы внимательные, ощупывают раму. Все они расположились так, чтобы ни в коем случае не отразиться в зеркале. Зеркала в мире Сказки могут быть чем угодно, но крайне редко – хорошими новостями. Фотографию, извлеченную из рамы, она бережно укладывает в карман, рассматривать ее сейчас времени нет. Это девушка. И ей чертовски не повезло здесь оказаться. Это все, что нужно о ней сейчас знать.

– Марк, в столе что-то интересное есть? – Кошачий ор начинает рвать барабанные перепонки, но службе спасения имени Григория Истомина никто не говорит ни слова, слишком хорошо помнят недавний хруст под ногами. На вопрос Мятежный только отрицательно качает головой.

– Пустой. Не уверен, что они вообще помнят, что это такое и как им пользоваться. Что зеркало?

Валли раздраженно хмурится, он знает это выражение на ее лице очень хорошо, такое бывает, когда Валли мучительно пытается решить загадку и у нее не получается.

– Оно точно обладает волшебными свойствами, но на меня не реагирует. Я чувствую отпечаток магии, и это очень тонкая работа. Не то, что делают они. Но при этом… Короче, оно меня не пускает. Потому что не под меня заточено. Если бы у меня только было больше времени, я бы попробовала взломать эти чары, но…

Марк запрокидывает голову, еще раз внимательно обшаривает взглядом потолок и издает глухой смешок:

– Ну, не сможешь взломать, так ликвидируй, Валли, как считаешь? Не оставлять же им такую роскошь.

В комнате воняет невыносимо, будто здесь не только обглоданные косточки, но гниет все разом, вплоть до самых стен, до самой сути, сладкое, мерзкое и скользкое, у них на лицах шарфы, но все это, конечно, совершенно не значит, что дышать хоть чуточку легче.