Quid pro quo (Услуга за услугу) (СИ)

Мысли о близости не приносили ничего, кроме ледяного равнодушия. Мысли о близости с Шерлоком заставляли сердце биться в сумасшедшем ритме, а тело – мелко дрожать, и Джон не мог понять - из-за страха или предвкушения? Около двадцати лет он не подпускал к себе ни одного альфу, но сейчас был готов довериться этому странному, удивительному, не похожему ни на кого гению, Шерлоку, своему другу. А другу ли? В этом он уже не был окончательно уверен. Конечно, Шерлок проявлял какие-то знаки внимания и заботы, но Майкрофт как-то сказал, что его брат – воплощение вежливости и учтивости, и что он может быть просто шелковым, если захочет что-то получить или узнать.

Но Джон не верил в то, что известный своей бессердечностью детектив просто притворяется, играя роль, которую выбрал в самом начале их знакомства. «Вы можете оказать мне услугу за услугу» - раздался мягкий низкий голос в голове, и доктор тяжело вздохнул. Он переставал понимать самого себя. Еще недавно он был уверен, что не позволит себе взглянуть на какого-нибудь альфу, не позволит подойти к себе слишком близко, а сейчас на его коленях сидел этот несносный брюнет, спорящий с диспетчером и упрямо поджавший нижнюю губу.

Временами он был похож на ребенка, а иногда он, словно кот, лежал в ногах Джона, листая какую-нибудь книгу или папку с новым делом. Иногда он сидел на кухонном столе, глядя в окно и делая неспешные глотки холодного молока, а иногда - с кошачьей грацией расхаживал по гостиной, скользя смычком по струнам скрипки и наигрывая какую-нибудь классическую мелодию.

В такие моменты соблазн подойти сзади, обвить руками стройную талию и бездумно целовать мягкую молочную кожу на шее, достигал особого пика, и Джон едва ли не срывался с места, но затем вспоминал, что Шерлок – его единственный друг. Эта мысль стала единственной отмазкой, тем оправданием, которое Ватсон повторял про себя сотню раз, удерживаясь от шага в сторону Шерлока.

Детектив задумчиво смотрел на него, давно сделав заказ и отложив мобильник на кофейный столик, и кусал нижнюю губу, скрестив руки на груди. Джон хорошо знал этот жест и знал, что сейчас он что-нибудь скажет, утверждая, а не спрашивая.

- Тебя что-то беспокоит.

- Нет, я просто задумался, прости.

- Джон, я повторю это еще раз – я не сделаю ничего, о чем ты сам не попросишь, и остановлюсь, если ты скажешь «стоп», - Шерлок говорил тихим, но серьезным голосом, пристально глядя омеге в глаза.

- Знаю. Ты ведь обещал, просто… Это как-то неправильно.

- Вся наша жизнь неправильна и иррациональна. Женщины встречаются с женщинами, мужчины с мужчинами, хотя раньше наше общество было преимущественно гетеросексуальным. Школьницы и домохозяйки сходят с ума от гламурных вампиров, хотя пару сотен лет назад их боялись и проклинали. Все вокруг нас – неправильно, Джон.

- Возможно, ты прав.

- Я всегда прав, - улыбаясь, отозвался Холмс и слез с кресла, быстрыми шагами подходя к окну.

В Лондоне было мирно, тихо, и из уст Шерлока часто можно было услышать: «Какое гадство…». Был конец июня, по улице редко проходили прохожие и проезжали машины, а небо было окрашено в темно-синий цвет с рыжими и лиловыми переливами. Солнце только скрылось за линией горизонта, и его последние лучи отчаянно цеплялись за вечернее небо.

Шерлок смотрел на пустующую улицу, прислушиваясь к тихому шуму телевизора и не менее тихим шагам Джона, который медленно подходил к нему. Взгляд на мгновение метнулся к омеге и застыл, словно прикованный тысячей цепей. Его мягкие черты лица, золотистые волосы и легкая полуулыбка на губах – все это освещалось тусклым светом уличного фонаря и оранжевыми лучами заката, что падали на два просторных окна гостиной. Холмс невольно вздохнул, ловя себя на том, что снова любуется этим удивительным мужчиной, в чьих лазурных глазах мелькало его собственное отражение.

- Шерлок?

- М-м-м?

- Знаешь… - Джон по-привычке облизнул губы, впившись взглядом в серые глаза. - …раз уж мы все решили, то я хочу знать, с чем буду иметь дело.

Шерлок часто говорил, что у него нет сердца, но кусочек льда, мгновенно оттаявший от тихого и чуть взволнованного тембра голоса, провалился куда-то в пятки, оглушительно стуча, словно товарный поезд. Да что там, он был готов поклясться, что стоял с раскрытым ртом, впервые ни о чем не думая, как будто все его гениальные мысли вмиг разбежались, как напуганные тараканы. Даже череп на каминной полке взволнованно и с интересом наблюдал за происходящим. По крайней мере, детективу именно так и показалось, когда он бросил мимолетный взгляд на гладкую кость, пустыми глазницами следящую за просторной гостиной.

- И что ты… Кхм, что ты предлагаешь?

- Для начала… - Джон замялся, тихо смеясь. - Прости, я чувствую себя очень глупо, как будто мне снова семнадцать.

- Ничего. Продолжай.

- Просто поцелуй, - наконец, взяв себя в руки, закончил доктор, лицо которого медленно краснело от непривычного смущения.