Раб Петров

В узком коридорчике, в темноте предостерегающе сверкнули глаза Тихона; Андрей замер. Позади раздался чуть слышный шорох – Андрей тут же почувствовал, как оказался в захвате железных рук, а его горла коснулось остро заточенное лезвие… Он успел только удивиться, кому же мог так насолить в доме государя, а верный Тихон не медлил: оттолкнулся задними лапами от пола, подпрыгнул и вцепился когтями в руку обидчика. Тот охнул и выронил кинжал: от стальных когтей Тихона не спасли ни камзол, ни перчатка. Впрочем, противник мгновенно пришёл в себя и выхватил шпагу, хотя на рукаве его выступила кровь. В это время Андрей приметил стоявшую в углу на поставце свечу и приказал изумруду зажечь её на расстоянии. Теперь каждый из них наконец-то смог разглядеть неприятеля.

Некоторое время они стояли неподвижно и смотрели друг на друга.

– Ты! – прошептал Иван Ольшанский. – Ну вот, а я мог бы тебя убить! Спасибо коту, он твою жизнь спас…

– Ты зачем здесь?! – перебил Андрей. – Где его величество?

Иван усмехнулся – криво и недобро – затем кивнул в сторону спальни государя.

– Там, пьяный храпит. Пьянее последнего матроса приехал, да так и завалился.

Он отчего-то не убрал оружие в ножны – Андрею это не понравилось.

– Зачем ты здесь? Или государь велел? Ведь ты же говорил, что уезжаешь? – Андрей ждал ответа, однако Ольшанский продолжал стоять в настороженной позе. Затем он поднял кинжал, заткнул за пояс, но руку со шпагой не опустил.

Андрей инстинктивно – сам даже не зная, почему – сделал пару шагов вправо, загораживая дверь в опочивальню Петра Алексеевича. Что такое с Иваном, неужто умом тронулся?!

Но Ивашка ничуть не походил на помешанного. Он смотрел, как всегда, прямо и открыто, с затаённой горечью.

– Жаль, Андрей, что так получилось. Ты бы лучше вернулся домой сейчас – я всё равно не отступлюсь, сделаю то, в чём поклялся давным-давно.

– Кому ты служишь? – перебил, холодея, Андрюс. – Кто тебя сюда прислал?!

– Прислал? – искренне изумился Иван. – Ну уж ты-то меня знаешь! Никто не присылал. Я, Андрей, ещё тогда, щенком сопливым клятву сам себе дал: не сойдёт ему всё это с рук, ни за что! Выжидал много лет, служил, звания добивался… Вот нынче и велел мне государь твой ненаглядный докладывать поподробнее, как там, в Англии, управление флотом и Адмиралтейский приказ устроены.

– И ты – что?!

Андрею до сих пор казалось, что произошла какая-то дурацкая ошибка, а вот сейчас Иван всё объяснит, рассеет его нелепые подозрения.

– Я выполнял царское повеление. Вот, бумаги привёз, в коих подробно всё изложил по английскому флоту, – Ивашка иронически кивнул на двери кабинета. – Только вот государь наш их не читал: напился пьян да почивать изволил, не до бумаг им теперь.

Андрей сжал кулаки от этой насмешки.

– Ты… Ты в вино ему снотворного или зелья какого подмешал?!

– Ему ничего не подмешивал, только денщиков угостил, чтоб под ногами не путались. Ничего им не сделается, кроме похмелья. Завтра проспятся да встанут себе.

Андрей глубоко вздохнул. Слава тебе, Господи, что он оказался этой ночью в доме государя и не допустил хорошего человека, единственного друга совершить ужасный поступок.

– Ну вот что, Иван, поговорили и будет. Ты теперь ступай на корабль, на какой тебе велено, и уезжай. А как вернёшься, небось, одумаешься, в разум войдёшь, тогда и снова побеседуем. Я тебя и горе твоё прекрасно понимаю: я же помню, каково тебе было тогда, да верно, и сейчас…

Ольшанский выслушал, но не двинулся с места, только жёстко усмехнулся и покачал головой.

– Ты меня вроде как уговариваешь. Неужто думаешь, я ради забавы здесь, так, поиграться пришёл? Никто меня не остановит, хотя что бы я не дал, только бы тебя нынче тут не было. Эх, Андрей, мы с тобою по разные стороны оказались, вот что – горько.

Дрожь пробежала по телу Андрюса от слов Ивашки, однако ему всё ещё казалось, что друга можно переубедить, отговорить…

Он попытался взять Ивана за локоть.

– Постой: сядем, поговорим спокойно. Они ведь наверняка до утра не проснутся.

Иван нетерпеливо выдернул руку.

– Нет у меня времени разговаривать, да и толку никакого! Говорю же, давно решился, никто меня не остановит! Я тебя другом считал, Андрей: ты хоть и служишь ему, а человек хороший, каких мало. Иди домой, тебе и знать про это не надобно, и греха на тебе не будет.

Андрей с ожесточением замотал головой. Да нет же, не может быть так, что Ивана не переубедить!

– Послушай: ты за отца и братьев мстишь, но ведь они против царя бунтовали, народ мутили! Любой правитель за это по головке не погладил бы; казни – дело жестокое, да иначе власть не удержишь! А простил бы их государь – скоро бы то же самое началось, как у него в детстве было! Он мне рассказывал, как на его глазах боярина Матвеева…