Раб Петров

Снова, уже в который раз он бросается в атаку; снова, отступив лишь на полшага, Ольшанский отбивает чужой клинок, переступает чуть-чуть, заставляя противника отклониться вправо… А ведь ещё ни одного настоящего укола! Слишком долго, даже если бы то был тренировочный бой! Волосы Андрея влажны, он тяжело дышит… Внезапно он прыгает влево, обманывает противника ложным выпадом. Ольшанский легко парирует, слегка покачнувшись, но Андрей вместо очередного укола наносит резкий удар своей тяжелой шпагой по лезвию Ивана плашмя.

Выбить оружие не удаётся: Андрей укоряет себя, что от усталости начал делать глупые ошибки. Удар, однако, силен, и, хотя Ивашка, конечно, не выпускает рапиру, его рука отлетает в сторону…

Скоро рассвет! Рука дрожит, колени тоже дрожат; оба уже получили несколько небольших царапин, вовсе не опасных. Андрей чувствует, что его охватывает отчаяние. Нет, не сможет он справиться с Ольшанским! Вся эта дуэль с самого начала был совершенной глупостью! Кажется, будто Иван неуязвим: он держится спокойно, невозмутимо, дышит почти ровно; сам же Андрей без магии изумруда уже рухнул бы без сил…

Странная мысль поражает его. Магия?! А если Ивана всё-таки подослал тот чародей-некромант, что вызвал к жизни мертвецов, наводнивших город??? Но ведь Иван – живой, настоящий! Он не может быть призраком! Однако проверить это сейчас можно только одним способом…

Андрюс собирается с силами. Надо велеть изумруду распознать в Ольшанском чуждое существо; если это окажется правдой – он, Андрей, сможет применить к нему магию, как и к тем, от кого защищал государя…

Он отдаёт приказание, и… Ничего не происходит. Цвет изумруда остаётся глубоким, тёмно-зелёным.

Значит, с Ивашкой его подозрения пусты, слава тебе, Господи! Однако это усилие даётся Андрею слишком тяжело: ноги у него подкашиваются, он спотыкается – и в этот миг жгучая боль пронзает его правый бок. Удар сильный; кажется, будто он едва ли не сам налетел на острие рапиры противника. Горячие струйки крови бегут по коже, рана горит огнём, однако он продолжает машинально обороняться… Иван замечает, что Андрей ранен, вздрагивает и на миг отводит руку…

Андрей слишком поздно понимает, что Ольшанский не собирается парировать укол; его шпага, не встречая сопротивления, вонзается в грудь Ивана.

* * *

Александра Даниловича Меншикова разбудили ни свет ни заря: слуга Андрея Егорка забеспокоился, когда Тихон, неизменный спутник хозяина, вернулся домой один, взъерошенный, с горящими будто угли глазами. Егор отправился искать Андрея Ивановича, а искать его надо было поблизости царского дома. И там-то Егорка и застал страшное зрелище…