Раб Петров

Тем временем стрельцы окружают Андрея, скрывая от взглядов присутствующих; тяжёлые алебарды взмывают в их руках… Острые лезвия вонзаются ему в плечи, грудь, живот… Он хрипит, давится криком – и понимает, что никто ему не поможет. Вероятно, настали последние мгновения его жизни! Кто же позаботится об Иеве и отце, когда его не станет?! Андрей хрипит громче, бьётся: ему кажется, что на его теле уже не осталось даже клочка целой кожи… Он подносит руку к глазам – ладонь в крови… Похоже, всё…

– Бредит. Опять повязку сбил, – вздыхает над ним лекарь.

Государь вскакивает с места, приподнимает голову Андрея, внимательно вглядывается ему в глаза.

– Что?! Что ты видишь? Ответь же, ну?

«Это они! – силится сказать Андрей. – Уезжайте, ваше величество, бегите из Питербурха. Я больше не в силах защитить ни вас, ни город!»

Однако эти существа не трогают царя, даже не обращают на него внимания. Сейчас им не до Петра Алексеевича: они пришли расквитаться с Андреем, пока он полностью обессилен. Они хотят отомстить за своего сына Ивашку.

Андрей хочет закричать, предостеречь государя, покуда ещё не поздно, но вместо крика получается лишь беззвучный шёпот… Он корчится от боли, каждую минуту ожидая, что очередной удар алебарды может стать смертельным… Даже странно, как это он ещё жив. Может быть, магия изумруда как-то защищает его?

Государь резко встаёт, отдаёт какие-то приказания лекарю, но не уходит, остаётся рядом с Андреем.

– Держись, Андрюха, ты мне нынче жизнь спас. Сколько раз я тебе уже обязан? Держись, говорю, очнёшься – что хочешь проси! Ты нужен мне… И Питербурху.

Андрей слышит этот голос, глухо, точно сквозь пуховую подушку. Призрачных существ становится всё больше, они топчут его своими коваными сапогами, затаптывают, погребая под собой, всё глубже и глубже… Ему кажется, что рёбра и грудная клетка уже раздавлены в пыль – впрочем, его тело настолько оледенело от этих ледяных прикосновений, что он почти не ощущает боли – только холод. Холод и вьюгу, колючую снежную крупу…