Раб Петров

Когда он уже почти засыпал, то сделал над собой усилие и всё-таки спросил: здоров ли государь, и не слышала ли Терезия что про Миллера или панну Каролину? Пани ответила не сразу; подумав, сообщила, что государь, благодарение Богу, здоров, а вот про остальное она расскажет только после того, как пан Анджей восстановит силы, ибо говорить про это прямо сейчас всё равно без толку. Терезия так и осталась сидеть рядом с ним, и, засыпая, Андрей чувствовал, как её нежная рука перебирает его волосы.

Он был очень благодарен пани Терезии за ласку и заботу, восхищался ею, как смелой и неунывающей особой, ведь даже оказавшись в столь неприглядных обстоятельствах, бывшая актриса отнюдь не потеряла самообладания. И всё же в этот миг Андрей отдал бы всё на свете, лишь бы это руки Гинтаре гладили его кудри и лоб, лишь бы это она тихонько пела ему колыбельную песенку, сидя на простом деревянном стуле.

* * *

Впоследствии выяснилось: когда Андрей ушёл и оставил Терезию в своём доме, они с Егоркой наблюдали в окно подъём воды; сперва опасались, что ночью разразится катастрофа, и спали по очереди – дабы успеть вовремя выскочить, если дом начнёт заливать. Но до этого не дошло. Правда, улицы были затоплены и превратились в настоящие болота, лодки и ботики плавали в беспорядке по вздувшейся Неве, кое-где вода поднялась аж до окон нижних этажей, а ещё подмыла сараи, амбары да разные хозяйственные службы. Потом, к концу ночи, ветер утих, Нева успокоилась.

Терезия решила уж было, что всё закончилось благополучно и пан Анджей вот-вот вернётся. Однако когда вскоре снаружи раздались шаги, это оказался вовсе не пан Анджей. Егорка отворил дверь и согнулся в поклоне – на пороге стоял государь царь Петер, в сопровождении генерал-губернатора Меншикова. Терезия постаралась не показывать, что мурашки побежали по всему её телу, и объяснила, что Андрей Иванович ещё вечером отбыл по своим делам. Меншиков даже счёл нужным подмигнуть государю и отпустить какую-то шутку по поводу былой скромности и робости Андрея с дамами, но царь Петер смотрелся весьма утомлённым, даже нездоровым. Он велел всем выйти и остался с Терезией наедине, не считая Тихона, конечно.

Терезия уж решила, что правителю каким-то образом стало известно об её самозванстве, но тот заговорил о другом. Не задав пани ни одного вопроса насчёт неё самой, он сказал, что царский мастер исчез, и они с Меншиковым опасаются, не попал ли тот в беду. Так что, если Терезии известно хоть что-нибудь, что могло бы помочь Андрею – лучше ей всё рассказать.

Она колебалась недолго: царь Петер, несмотря на бледность и больной вид, говорил с нею спокойно, даже мягко, и вовсе не гневался. Терезия выложила всё, что знала о панне Каролине и её таинственном покровителе.

Дальше события стали развиваться очень быстро: царь вскочил и немедленно велел Меншикову послать людей, чтобы схватить панну Каролину, привести к нему и допросить подробнейшим образом. Если же та стала бы отпираться, к ней применили бы самые решительные меры…

Но когда Меншиков со своими подручными добрались до дома недалеко от Смольного двора и проникли в покои панны Каролины, оказалось, что допрашивать её нет никакой возможности. Панночка, растрёпанная, полуодетая, сидела на полу, и, точно дитя, игралась с какой-то стеклянной бутылочкой, то и дело подкидывая и переворачивая её вверх дном. На вошедших она почти не обратила внимания. Когда же её подняли с пола и накинули на обнажённые плечи плащ, чтобы вести к государю, только и сказала: «А он всё равно со мною пойдёт и будет охранять! Ха-ха-ха! Не верите? А вот он, мой верный страж, любуйтесь! Что, страшно?! У-у-у!»

Горничная Марыся, всхлипывая, поведала, что пани пропала, а с панночкой вчера ещё приступ лихорадки приключился, затем бедняжка в обморок упала, а когда очнулась – верно, умом тронулась. А пани Терезии нет как нет…

Панну Каролину всё ж таки отвезли к государю, пытались вызнать у неё хоть что-то. Однако помешанная несла совершенную чепуху про какого-то неизвестного защитника-стража, который, якобы, не даст её в обиду; на вопросы, помнит ли она, как её звать, где она живёт и куда ушла матушка, панна Каролина лишь посмеивалась и обещала, что, если её будут обижать, то верный страж их всех убьёт. Потерявший терпение государь решил было бросить панну в темницу и подождать, не запоёт ли она завтра по-другому, проведя ночь в столь ужасных условиях – как Меншиков надоумил царя вернуть девицу домой да оставить там засаду. Авось, появится тот самый неизвестный сообщник, которого они ищут.

Сказано-сделано. Александр Данилович велел самым верным и надёжным людям окружить дом; да ещё и сам, вооружённый до зубов, с ними остался – очень уж хотел он государева недоброжелателя раздобыть. Панну Каролину привезли обратно, отвели в опочивальню. Горничной и прочей челяди велели говорить, если кто придёт, что панночка дома, и вести посетителей к ней. А уж там и Меншиков со своими молодцами вступят.