Раб Петров

Он знал, что не стоит возвращаться в Питербурх, что это очень рискованно, но был не в состоянии бросить Анзельму. К дьяволу русского царя и его столицу, к дьяволу короля Карла с обещанной наградой! Он увезёт Анзельму, пусть даже ему придётся тащить её силком – а там, может быть, и с Андреем Ивановичем получиться совладать, если тот всё ещё жив! Миллер отнюдь не желал отказываться от своих планов получить от Андрея его изумруд вместе с долгими годами жизни, новыми силами и возможностями. Если он сумеет это осуществить, то станет непобедим! Разумеется, он не собирался говорить мастеру о намерении выяснить о волшебном камне как можно больше, а затем забрать его себе.

И каково же было его отчаяние, когда, вскарабкавшись в окошко комнаты Анзельмы, он не узнал своей возлюбленной. Вместо прежней, насмешливой, высокомерной красавицы с блестящим, острым умом на него глянуло бессмысленным глазами впавшее в безумие существо… Она хохотала и доказывала ему, что её верный страж всегда-всегда будет её сопровождать – хоть в могилу. Даниэль Васильевич не мог видеть её такой. И не мог оставить её здесь, в руках врагов, которые, возможно, будут её пытать, да ещё и надругаются над ней. Даже полностью безумная, она была так красива…

Когда пыль над останками рухнувшего дома ещё не улеглась, Миллер усилил туман вокруг; впрочем, ошарашенные прислужники царя и не собирались его преследовать. Он беспрепятственно перебрался на другой берег и снова поскакал в лес, будучи не в силах о чём-то думать и что-либо чувствовать. Роща, где ранее пылал колдовской огонь, выгорела почти полностью, а царский мастер исчез.

37. Эпилог. Прошлое и настоящее

За окном темнели тучи и барабанил дождь – один из неистовых петербургских майских ливней. Андрей Иванович Вортеп-Бар закончил читать и замолчал, глядя на мокрое стекло. Последние дни ему так не давали покоя все эти воспоминания, что он решился наконец сделать единственную вещь, которая могла бы помочь: сел и записал всё, что помнил о себе, государе, своих былых приключениях. Он совершенно не думал, заинтересует ли кого-нибудь его рукопись – да и кого она могла бы интересовать – а просто стремился отпустить прошлое.

Но читатели – вернее, слушатели – нашлись сразу, едва он упомянул об этом при них.

* * *

– Ах, господин Вортеп-Бар, как замечательно! Прочтите же нам скорее! – воскликнул восьмилетний Борис. – Это будет ужасно интересно… – он осёкся под укоризненным взглядом старшей сестры. – Ну то есть, я хотел сказать: прочтите, пожалуйста, если вам не трудно.

– Боря! Возможно, Андрей Иванович вообще не собирался ничего тебе читать! Вообще-то нельзя требовать от взрослого человека, чтобы он делился с тобой своим личным.

Но Бориса не так-то легко было переубедить – очень уж ему хотелось услышать историю жизни Хранителя, особенно про то, что касалось магических изумрудов, сражений с колдунами, встреч с различными волшебными существами…

– Андрей Иванович, я вас очень прошу, прочтите нам вашу рукопись вслух! Если только вам не трудно, – упрямо повторил мальчик.

Андрею Ивановичу было нетрудно, наоборот, идея Бориса показалась ему вовсе не дурной. Да и потом, эти дети были единственными, с кем он подружился по-настоящему за – страшно подумать – почти два столетия!* Это если говорить о представителях рода человеческого. Слишком медленно проходил его страх, что каждый человек, ставший ему хоть немного близким, вскоре должен погибнуть.

Пожалуй, им будет даже полезно это услышать. А Боря, наконец, перестанет изводить его расспросами – он всегда задавал очень много вопросов, даже больше, чем Андрею Ивановичу хотелось бы. «Должно быть, – подумалось ему, – я на всю жизнь обречён иметь дело только с необычными существами». Потому, что брат с сестрой тоже принадлежали к их числу, это было несомненно.

Вот, Борис, например легко находил общий язык с его «младшими» изумрудами – те, вопреки своим "привычкам", проявляли к нему дружелюбие. Андрей Иванович нарочно проверил это, когда мальчик впервые взял в руки его шпагу. И вовсе ничего не испугался.

– Борис, дружок, да мне вовсе не трудно – если дашь слово слушать внимательно и не перебивать. А вы, милая Лиза, тоже желаете услышать мою историю? – спросил Вортеп-Бар девочку. – Не будет ли это для вас скучно?

Та поспешно замотала головой; сквозь сдержанность манер и благопристойность проступило то же нетерпение, что и у её брата.

– Я буду счастлива, господин Вортеп-Бар.

– Отлично, друзья мои, договорились! Осталось только спросить вашу добрейшую мисс Мур, сможет ли она сопровождать вас ко мне в течение этих нескольких дней?

– Разумеется, сможет! – хором ответили дети.

* * *

И вот теперь они уже почти добрались до конца, вернее, до того дня, когда Даниэль Васильевич Миллер сбежал из города, оставив после себя развалины дома, где жили лже-полячки Терезия и Каролина.

– И вы его больше не встречали? – спросил Борис.