Раб Петров

А потом он уже не помнил ни об Агне, ни о государе Петре Алексеевиче, ни даже о семье – все его эмоции и чувства слились в безумный вихрь, которым повелевала только она, Гинтаре. И хотя изумруд снова сделался огненно-алым и бешено пульсировал красными всполохами, Андрюс не обращал на него никакого внимания.

* * *

– А я вот янтарь больше люблю – он золотой, как солнышко наше, – говорила Гинтаре. – Но изумруд тебя сразу признал; значит, он стал твоим навсегда.

Она сидела на кочке и быстрыми, спорыми движениями доила козу. Та стояла совершенно спокойно, только когда Гинтаре наклонялась к ней, неуклюже пыталась приласкаться, как и Тихон, и все животные, что здесь обитали. Тихон часто бывал при них, однако и по собственным делам частенько отлучался: охотился в лесу, лазил по деревьям; пропадал иногда надолго, но всегда возвращался.

Андрюс лежал на мягком, точно бархат, мху и лениво поглядывал на зеленые ветви, плотно сомкнутые над головой.

– Янтарь – как солнце?.. Нет, он – как твои глаза. Я как в первый раз увидал тебя, так и подумал.

– Ничего ты не подумал тогда! – рассмеялась Гинтаре. – Ты же малец совсем был, когда мы встретились.

– А вот и подумал, – возразил Андрюс. – Только я не знал тебя совсем. Думал, что ты…

Гинтаре подошла к нему, присела рядом, положила его голову себе не колени и провела прохладными пальцами по его отросшим волосам. Льняные кудри Андрюса очень нравились Гинтаре, и она не позволяла ему стричься.

– А сейчас что думаешь? – улыбнулась она.

Андрюс закрыл глаза. Он не знал, сколько уже пребывает здесь, в объятиях дива лесного, но получалось, что долго. Однако в этом таинственном лесу время текло как-то по-иному.

Тут никогда не бывало гроз, ураганов, снега или даже заморозков. Иногда шёл лёгкий, тёплый дождичек, после которого удивительные, источающие свет цветы благоухали ещё сильнее. Иногда ветви деревьев и кустов шевелил ласковый ветерок. Но дня и ночи не случалось: вокруг всегда струился этот рассеянный мягкий свет, похожий на ранние сумерки. На листьях и лепестках время от времени выступали жемчужинки росы. На берегу озера стояла крошечная бревенчатая избушка, сплошь окружённая кустиками черники, голубики, брусники, но Гинтаре и Андрюс предпочитали спать под деревьями, на траве – в этом лесу всегда было одинаково тепло.

Они с Гинтаре всё время проводили вместе: гуляли и собирали светящиеся цветы, купались в лесном озере с тёплой, чуть зеленоватой, прозрачной водой, срывали невиданные плоды с деревьев. Ели ягоды, плоды, мёд, молоко и сыр: олений, лосиный, козий. Всё это было удивительно вкусным, свежим и ароматным. Когда шёл дождь – Андрюс и Гинтаре забирались в самые заросли, под плотные, ярко-зелёные ветви ивы, что свисали до самой земли, и сидели там, обнявшись и слушая многообразные звуки леса…

Гинтаре учила его управляться с ведьминым даром. Он уже на расстоянии чувствовал приближение любого живого существа, будь то маленькая птичка или крупный олень. Андрюс привык рассчитывать силу изумруда и понимал, что захоти он спалить целый город либо согреть замерзающего воробышка – всё это возможно. А ещё он знал, что когда Гинтаре рядом, камень всегда становится красным, и мог сделать так, чтобы изумруд «успокоился», вернул свой природный цвет.

Иногда к ним с Гинтаре приходили гости, и вот с ними-то начинались заботы. Все эти существа не были людьми, и Гинтаре стоило большого труда уговорить их не бояться Андрюса. Духи лесные не доверяли человеку с непонятным им колдовским даром. А он, на удивление, умел распознать их, даже не оглядываясь, в любом обличье: будь то хоть рыбка озёрная, хоть пушистый рыжий лис, хоть трухлявый пенёк в чаще. Андрюс чувствовал их враждебность, хотя из-за Гинтаре никто не собирался причинять ему какой-либо вред.

Иногда Гинтаре приходилось покидать зачарованное место, она пропадала на несколько часов, а то и на несколько дней. Вот она порывисто обнимала, жарко целовала Андрюса, а миг спустя её уже и не было; только и успевал он заметить упругое, точно сжатая пружина, чёрное змеиное тело.

Без неё Андрюс упражнялся в магии изумруда. Он теперь знал даже, как повелевать им на расстоянии, обращая его силу к своей пользе. Например, Андрюс умел уже лечить свои раны с помощью колдовства, возвращать к жизни засохшие цветы, а то и мелких животных. Но когда он это делал, комок подступал к горлу – вспоминалась умирающая Ядвига, помочь которой он не смог. Гинтаре тогда объяснила ему, что спасти сестру было не в его власти, даже если бы он уже тогда владел магией камня в совершенстве.

– Ты не мог сделать ей новое тело, Андрюс, – грустно, но твёрдо сказала Гинтаре. – Сила изумруда велика, но не бесконечна. Если сама природа распорядилась, чтобы твоя сестра ушла, значит, так было нужно.

– Тогда к чему всё это? – гневно спросил Андрюс.