Андрюс стиснул зубы. Гинтаре! Это всё она! Он теперь припомнил смутно: да, она ведь велела Тихону взять у неё драгоценный камень, отнести его семье! Выходит, всё это время она не забывала заботиться о его родных… Как же он-то сам совершенно о них позабыл?
Он сжал кулаки при мысли, что, пока он наслаждался любовью дива лесного да упражнялся с магией изумруда, его мать умирала от горя и тоски по нему! А Гинтаре за всё это откупалась драгоценными камешками!
– Что с тобой, Андрюс? – Иева робко взяла его за руку. – Дурно тебе? Или не рад, что вернулся? А мы с отцом что ни день молились за тебя, как матушка покойная завещала…
– Рад. Рад, что вернулся. Вы простите меня, Бога ради!
– За что же, Андрюс? – искренне удивилась Иева. – Ты никогда в жизни ничего дурного не делал! А камни свои возьми: их там много собралось, вон – в шкатулке матушкиной лежат.
Сестра взглянула в окно и торопливо вскочила.
– Ох, что же это я! Уже солнце высоко, а я тут с тобой заболталась! Ты ведь издалека приехал, верно, голодный? Я сейчас!
– Издалека, да, – пробормотал Андрюс, сгорая от стыда.
Он понимал, что родные захотят знать, где он был всё это время, но никакие силы не заставили бы его рассказать об этом отцу и Иеве, или даже матери, будь она жива. Разве что Ядвиге он, пожалуй, смог бы довериться. Андрюс чувствовал, что не может сваливать вину на одну лишь Гинтаре с её колдовством – он не мог избавиться от мысли, что, возможно, сумел вернуться бы гораздо скорее, если бы не блаженная жизнь с Гинтаре и его тяга к ней.
Через несколько дней Андрюс полностью восстановил силы и даже начал уже привыкать к окружающему миру заново. Первый раз в жизни ему не приходилось думать о куске хлеба – благодаря щедрости Гинтаре семья была вполне обеспечена на несколько лет пусть и скромной, но не голодной жизни. Андрюс собирался отправиться на верфи, поздороваться с Овсей Овсеичем, узнать от него, что происходит в мире: сестра и отец жили, как и раньше, замкнуто и мало могли рассказать.
А ещё ему на давало покоя сожаление от последней встречи с государем – тот приказал ему следовать за собою, а он, Андрюс… Впрочем, что толку казниться попусту? Он не скрывал от себя упорной надежды всё-таки встретиться с его величеством ещё раз и наконец-то взяться за настоящее дело! И тогда он упорной работой вновь приобретёт доверие государя, станет опять кормильцем семьи, и вернёт Гинтаре её подарки! Ну хотя бы какую-то их часть.
Думая о Гинтаре, вспоминая её дивную красоту и нежность, Андрюс, разумеется, тосковал и желал её… Но сейчас он мог заставить себя отвлечься на более насущные дела – и с удивлением спрашивал себя, как мог настолько поддаться действию её дурмана, что позабыл обо всём на свете? А вот встреть он Гинтаре сейчас – неужели опять бросился бы в эту страсть, как в омут, с головою?
Стоял морозный солнечный день, и Андрюс впервые после своего возвращения испытал подлинную радость. Вот сегодня он и пойдёт на верфи, попросит Овсея Овсеича не гневаться на него – авось, мастер не прогонит любимого работника, позволит взять в руки инструмент, вспомнить былые навыки! Андрюс даже засмеялся от радости.
И тут в двери громко постучали. Хозяйка прошаркала в сени; раздался чей-то незнакомый голос, спрашивали его, Андрюса. Он надел кафтан, пригладил волосы; в горнице стоял человек, показавшийся смутно знакомым… Человек коротко поклонился – и тут Андрюс вспомнил. Это же их соотечественник, сын дедова близкого друга! Когда семья Андрюса жила в Смоленске, этот юноша со своим отцом несколько раз бывал у них в гостях.
– Здравствуйте! Узнали, пан Андрюс? – вопрос был задан по-польски, и Андрюс ответил на том же языке.
Затем он пригласил гостя отобедать и переночевать у них. Но тот покачал головой.
– Не могу, к сожалению. Ваша семья здорова? Как пани матушка?
– Матушка умерла, – коротко ответил Андрюс. – Я ещё не успел сообщить деду.
– Соболезную. Так вот, – гость достал из-за пазухи несколько листов бумаги, – у меня для вас письмо от вашего деда – в собственные руки. Пришлось для этого несколько удлинить мой путь, но ваш дед – друг моего отца, я не мог отказать. Прочтите немедля. И от себя добавлю: будьте очень осторожны, пан Андрюс.
18. Прошлое догоняет
Декабрьским утром инженер Корчмин в тёплом камзоле и шерстяном плаще вышел из домика глянуть какова погода. Накануне ледяной дождь сменялся мокрым снегом – и казалось, никогда не ударят долгожданные морозы, что позволят начать, наконец, настоящую работу над закладкой крепости. Сегодня же – о чудо! – небо наконец-то прояснилось, ветер утих. Под ногами вкусно похрустывал ледок. А когда инженер спустился ближе к морю, его глазам предстало невиданное зрелище: вчерашние буйные волны Балтики застыли, скованные морозом, в самом фантастическом виде! Корчмин остановился в изумлении, а шедший рядом Гаврила с подзорной трубой в руке ахнул и недоверчиво засмеялся.