Раб Петров

Но нет, ничего не получалось. Ядвигу он тогда держал за руку и чувствовал её пальцы, как свои собственные. А тут, по распоряжению Гаврилы, инженера переложили на полати, в самое тёплое место, да подальше от всех остальных. Андрей, находясь в дальнем конце избы, так и не смог «дотянуться» силой изумруда до Корчмина. Либо он ещё не научился как следует обращению с магией, либо же, чтобы как-то помочь, надо было по меньшей мере находиться рядом.

Он решительно привстал, завернулся в рогожку и, испросив дозволения у Гаврилы, прилёг на лавку поближе к печке и к Корчину.

– Ты чего это? Зябко? – озабоченно спросил Гаврила. – Эх, что ж мне с вами делать-то, а?.. Чудинов-то, тот вообще другой день в сознание не приходит, – понизив голос, добавил денщик.

Андрей кивнул. Увы, спасти и Корчмина и Чудинова возможности, скорее всего, не было. Если бы всё это целиком зависело от него! Однако он хорошо запомнил слова Гинтаре, сказанные грустно, но твёрдо: «Сила изумруда велика, но не бесконечна».

Андрей дождался, пока Гаврила, утомлённый заботой о своём барине, задремал, сидя у стенки на табурете, уронив голову на грудь. Андрей встал, поправил огонь в печке и снова улёгся. На столе слабо мерцала свеча, кашлял Корчмин, что-то бормотал в бреду прапорщик Чудинов…

Потом инженер повернулся на бок и, слава Богу, затих.

Он снова собрался с силами и постарался сосредоточиться как можно лучше. Тогда, с Ядвигой, Андрюс приказал перстню дать больше изумрудных искр и обжёг ей ладонь. А вот сейчас, предположим, как раз надо увеличить силу изумруда насколько возможно… Для удобства Андрей снова надел перстень, протянул руку в сторону Корчмина… С его пальцев широким потоком хлынули зелёные искры.

Андрей дышал потихоньку, боясь отвлечься и потерять контроль над собой – и изумрудом. Если бы взять Корчмина за руку, наверное, было бы легче, но тогда инженер может проснуться. И как он объяснит ему свои манипуляции?

Нет, признаваться в колдовстве даже Корчмину может быть слишком опасно. Андрей вдруг подумал, что ему и вообще пока везло применять свои способности незаметно, но когда-нибудь удача может закончиться.

Корчмин перевернулся на спину и глубоко, прерывисто вздохнул. Андрей отдёрнул руку, ожидая, что больной сейчас раскашляется и проснётся… И не дождался! Корчмин продолжал крепко спать, дыша спокойно и ровно. Да и лихорадочный румянец покинул его ввалившиеся щёки.

Не веря себе, Андрей растолкал Гаврилу.

– Взгляни-ка! Его милости лучше, кажется?

Гаврила вскочил, спросонья едва не опрокинул табурет, наклонился над Корчминым.

– И правда, слава тебе, Иисусе! Как это я уснул-то?! Вот спасибо тебе, Андрюха, что сидел с ним… Лекарь-то этот где, чёрт бы его побрал?..

– Тише, Гаврила, разбудишь всех!

– Хорошо-хорошо, да и ляд с ним, с лекарем! – зашептал денщик. – Господи, вот счастье-то! И лихорадка прошла… Ты ложись, Андрюха, отдыхай пока. Ты сам-то как?

Только Андрей хотел ответить, что всё хорошо, как вдруг висок его точно пронзила раскалённая игла, а перед глазами вспыхнули разноцветные огоньки…

Он чувствовал, как кто-то уложил его на койку. Чудинов всё разговаривал в бреду, его бормотание стало казаться громким, назойливым, било и било по голове, будто пудовым молотом. «Ты подожди, Чудинов, я посплю немного, а завтра и тобой займусь», – из последних сил подумал Андрей.

Затем он провалился куда-то в серый сумрак.

* * *

Когда он открыл глаза, то поразился: в крошечных окошках сверкало настоящее солнце. Как только Андрей это осознал, он едва не вскочил и не выбежал из лазарета. Солнце! Наконец-то!

Но тут же он ощутил какую-то пустоту и тревогу, а в следующий миг накатила волна панического страха. Ведьмина изумруда не было ни на пальце, ни в кармане! Вероятно, Андрей забыл его снять, а когда потерял сознание – кто-то увидел перстень и завладел им.

Оказывается, он был слишком слаб, чтобы встать: получилось только приподняться на локте. В ту же минуту ему помогли сесть поднесли к губам чашку с водой.

– Очнулся, наконец!

– Гаврила… – с трудом вымолвил Андрей. – Долго я вот так?..

– Ну долго-недолго, а вставать уже пора. И государь приедет, а ты будешь тут лежать? – усмехнулся денщик.

Андрей ещё раз ощупал потайной кармашек на груди, в безумной надежде, что изумруд всё-таки каким-то чудом найдёт. Гаврила прищурился.

– Это, что ли, ищешь?

На широкой заскорузлой ладони лежал ведьмин перстень, изумруд весело вспыхивал крошечными огоньками от солнечных лучей, что играли на его гранях.

– Это я, Андрюха, прибрал, пока ты без чувств валялся. Что, испугался? Думал, пропал? Небось, память дедова, али матушкина? Бери, да спрячь хорошенько: народ тут у нас… И не посмотрят, что хворый, обнесут, как пить дать.

– Спасибо тебе, Гаврила, – с трудом выговорил Андрей и спрятал перстень в карман. – Как господин Корчмин, лучше ему?

– Лучше, слава Богу, уже встаёт, кушает. Рука у тебя, Андрей, лёгкая: как ты посидел с ним ночью тогда, так он и пошёл на поправку. Ты вот про учение спрашивал; может, на лекаря учиться пойдёшь? – шутливо предложил Гаврила.