Раб Петров

К вечеру того же дня погода разошлась не на шутку: начался не то что дождь – ливень. Потоки воды обрушились на притихший город, превратив землю в грязь, а брёвна мостовой представляли нешуточную опасность: они сделались до того скользкими, что по ним мудрено было пройти, не переломав ног.

Хозяин «Аустерии», той, что находилась недалеко от рыночной площади, почтительно проводил важного гостя в давно облюбованную им комнату. Гость платил за приватность более чем щедро, а хозяин давно уж догадался, что тот тайком от всех, а особенно от законной супруги, встречается там с некоей дамою. Что же, это дело такое, – болтать языком никому не выгодно. Трактирщик даже и имени его не знал и вызнавать не пытался.

– Ну, ступай. Вот тебе за беспокойство, – важный человек сунул хозяину в руку серебряную монету. – Да свечу потуши, как выходить будешь.

Это показалось трактирщику уже лишним: правда, в общей зале сидело несколько человек, а здесь, где располагались комнаты для приватных встреч, никого нынче не было. Но, как видно, для гостя являлось чрезвычайно важным сохранить сегодняшнее пребывание в тайне.

Хозяин поклонился, задул свечу, вышел и через неприметную дверцу юркнул к себе на кухню. Когда тайная возлюбленная щедрого гостя появится, она постучит в окно и тот отворит ей сам.

* * *

Она появилась даже раньше, чем договаривались: запыхавшаяся, с влажными от проливного дождя волосами. Он осторожно снял с неё насквозь промокший плащ. В маленькой комнатке стояла почти кромешная тьма, слабый свет отбрасывал лишь «голландский» фонарь перед входом в «Аустерию».

– Я зажгу свечу, – первым нарушил он молчание. – Я хочу видеть вас… Хотя бы в этой полутьме. Вы не представляете, дражайшая Анзельма, каких усилий мне стоило пребывать на этой чёртовой ассамблее и ни разу на вас не взглянуть!

Он достал огниво и высек искру, а когда вспыхнул трут – успел заметить на её губах насмешливую высокомерную улыбку, которую тут же сменила привычная приветливость.

– Вместо этих скучных комплиментов расскажите лучше, милый друг, удалось ли ваше задуманное действо?

Он поставил подсвечник на стол и задёрнул занавеску поплотнее.

– Удалось… Вернее, почти удалось! Всё прошло бы как нельзя лучше, если бы снова не вмешался этот проклятый мастер! Он испортил мне весь сюрприз! О, вы не представляете, что это было – настоящий театр, трагедия! У меня получилось то, на что я и не рассчитывал…

Высокий человек взволнованно прошёлся по комнате, и, когда слабый огонёк свечи освещал его лицо, она видела на нём настоящий экстаз.

– Увы, не могу оценить великолепие этого вашего «театра», ибо не способна видеть ваши… создания. Но если, как вы сказали…

Он схватил её ладонь и сжал:

– А я могу сделать так, что вы узрите их собственными очами! Хотите, призову их прямо сейчас? Тогда у вас не будет повода обзывать меня шарлатаном и сомневаться в моих возможностях! Я докажу вам!

Женщина вырвала у него свою руку. Даже ей, побывавшей во многих передрягах и обладавшей крепкими нервами, сделалось не по себе. Этот человек, ходящий кругами по комнате, напоминал тигра в клетке – его стоило опасаться каждый миг: неизвестно ведь, что придёт ему в голову. До сих пор ей удавалось с ним справляться. И он явно был в неё влюблён, хоть и пытался маскировать своё увлечение шутками и напускным цинизмом. И всё же…

– Не стоит, милый друг, – мягко проговорила она. – Не тратьте силы, я верю вам на слово. Однако, если ваша феерия прошла успешно, при чём здесь этот мастер?

С лица собеседника пропало вдохновенное выражение. Он отвёл глаза и пожал плечами.

– Он сумел как-то справиться с ними… С моими великолепными созданиями! Я видел – не сомневаюсь, что царя хватил бы настоящий удар, если бы не вмешался этот человек! А как было задумано! Настоящий марш мёртвых, повешенных стрельцов!

– Стрельцов? – содрогнувшись, переспросила женщина. – Почему именно их?

Он неопределённо махнул рукой.

– Не забивайте этим свою хорошенькую головку, дорогая Анзельма. Скажем так, лучше всего удаётся призвать того, кто погиб совсем недавно… Или же – тех, чьи души не могут успокоиться за долгие годы. Вот если вы, обладая определённой силой, часто вспоминаете покойного, его призрачная сущность слышит это, и мне легко удастся приманить её в мир живых. Так вот, когда повешенные стрельцы долго не выходят у кого-то из головы, моя задача значительно облегчается. Остаётся, образно говоря, лишь пальцами щёлкнуть!

Анзельму передёрнуло от ужаса. Когда он говорил об этом так, с лёгкостью и азартом… Впрочем, отступать теперь не время, когда у них почти получилось!

– Но если вам мешает только этот человек, этот мастер, неужели вы не понимаете, что его надо устранить?! Разумеется так, чтобы на нас не пало и тени подозрения!

– Уже пытался, – с некоторым смущением ответил собеседник. – Сегодня утром, под видом небольшой, э-э-э, мести. Ничего не вышло. Учитывая его возможности, бесполезно подсылать обычных головорезов, а явиться к нему лично я не могу, не выдав себя!

– Вы же знакомы с ним? – нервно спросила Анзельма.