Работа над фальшивками, или Подлинная история дамы с театральной сумочкой

Израильский разведчик Виктор Островский в своих мемуарах «Обратная сторона обмана: Тайные операции Моссад»[135] упоминает Заруга как талантливого изготовителя фальшивых кредитных карточек. Со времени давних встреч с офицером Островским Заруг сказочно преуспел и перешел с кредиток на сомнительных Малевичей с Кандинскими. Андрей Наков давал на немецком процессе убийственные для подсудимых показания в качестве эксперта. Но хитроумная и циничная защита, знавшая толк в сложностях матримониальных обстоятельств, пригласила в качестве альтернативного специалиста доктора Патрицию Рейлинг, высказавшую противоположную точку зрения. Она заявила, что показанные ей картины «вписываются в представления о геометрии работ этого художника»[136]. Поразившийся глубокомысленности этого ученого суждения суд счел все сомнения и противоречия говорящими в пользу подсудимых и оправдал их по большинству пунктов обвинения.

Помимо многолетнего составления своего собственного каталога доктор Рейлинг известна руководством таинственной организацией INCORM, что расшифровывается как International Chamber of Russian Modernism[137]. Де-юре это сообщество сеет разумное, доброе, вечное, оповещая широкую публику о достижениях русского искусства. Де-факто является чем-то вроде масонской ложи и последним легальным приютом некоторых специалистов, находящихся в контрах с коллегами по сугубо профессиональным и коммерческим причинам. Аналогии с «фоменковской» новой хронологией и фиксацией происков пришельцев с иных планет вполне уместны, но подробное рассмотрение деятельности INCORM не входит в мои задачи, тем более что доктор Патриция Рейлинг ничего не ответила на мое письмо. По слухам у нее и без меня масса проблем и недопониманий со Скотланд Ярдом и Интерполом.

Московский искусствовед и художник Аркадий Шварцер со знанием дела пишет, что «пресловутый INCORM, по сути, являлся детищем израильских гангстеров. Хозяева галереи SMZ Заруг и Хазаз не только фактически организовали „палату русского модернизма“, но и щедро оплачивали „правильные“ экспертизы и нужные „научные труды“ членов этого псевдонаучного объединения»[138].

Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть эти сведения и поэтому обойду всю темную историю INCORMa подальше стороной, приведя в качестве иллюстрации одно из экспертных заключений Патриции Рейлинг.

Судя по всему, в мире существует, помимо актуального, где мы рассматриваем драму «Портрета Яковлевой», еще и альтернативный рынок русского авангарда. На нем царят свои правила, востребованы другие авторитеты, издаются альтернативные каталоги. Там, однако, ходят те же денежные знаки и, в случае возникновения споров, стороны апеллируют к тому же римскому праву. Чем-то ситуация на этом рынке напоминает мне рассказанную выше историю про «письма Лермонтова». Описывающую «вторую реальность», усиленно стремящуюся если не заместить, то завоевать себе теплое место рядом с первой. У меня нет никаких сомнений, что так и случится в самом ближайшем будущем.

Образец «экспертизы» сомнительной картины Малевича, якобы находившейся в коллекции Овсея Фридмана

Получая со всех сторон совершенно незаслуженные виртуальные пинки, зуботычины и от ворот повороты, я нисколько не расстраивался, потому что чувствовал все больше удовлетворения от своей увлекательной волонтерской деятельности. Нет ничего приятнее, чем в шестьдесят три года ощущать себя не пенсионной развалиной, а безбашенным бойскаутом и героем запутанного английского детектива с перспективой выхода на самые «верхи» искусствоведческого истеблишмента. Я выделил в своем расписании пару недель, чтобы лично навестить всех моих несостоявшихся корреспондентов и попытаться «разговорить» их в беседе с глазу на глаз. Хотя, конечно, тратить драгоценное время и кататься по всей Европе в поисках какой-то фотографии и сомнительного удовольствия личной беседы с доктором Ягерсом было жутко неохота. Мне вполне хватило и телефонного общения с ним. Звонить в дверь незваным и нежеланным гостем, дежурить у подъезда или загородного дома, задавать неудобные вопросы — что может быть противнее? Особенно, когда, заранее зная правдивый ответ, готовишься выслушать очередную порцию беспардонного вранья или легко прочитываемых словесных уловок.

Но почти полгода жизни потрачено на поиски, брошена на ветер куча денег да и нервы уже отнюдь не железные. Останавливать расследование на последнем этапе не хотелось. Тем более с отчетливым сознанием, что эти номера на оборотной стороне полотна реально существуют и дело только за их сверкой с архивными данными.