Работа над фальшивками, или Подлинная история дамы с театральной сумочкой

Вместе с тем, я не могу не выступить и в роли совершенно бесплатного «адвоката дьявола». Я просто обязан сказать несколько искренних позитивных слов в защиту мошенников и обладающих «свиным глазом» искусствоведов семидесятых годов прошлого века. Определи последние портрет Яковлевой в музей как работу Джагуповой, судьба его была бы предрешена на долгие десятилетия, а то и до скончания века. Он бы тихо спал беспробудным сном в уютных запасниках Музея истории Санкт-Петербурга или Пермской картинной галереи с перспективой кратковременных подконвойных отлучек на второстепенные выставки. Просто задумайся они в его отношении о возможности атрибуционных загадок, допусти их хоть на одну секунду, и судьба его сложилась бы совершенно иначе. Мы никогда не услышали бы фамилию Джагуповой, а тем более Яковлевой. И уж точно никто не стал бы писать о них книги и ломать голову над их жизнями и творчеством. Выставлять работу в лучших музеях мира, публиковать в журналах и каталогах и восторгаться мастерством художника. Сами того не желая, «специалисты-искусствоведы» и аферисты, то действуя врозь, то вальсируя совместно, дали ему такой ослепительный старт, нарисовали такую увлекательную судьбу, что, подозреваю, не они были режиссерами этой пьесы, а сама одинокая, неприкаянная художница. Кто знает, какого накала страсти бушевали в ее истерзанной черкесско-армянской душе?! К каким «силам потайным, силам великим, / душам, отбывшим в мир неведомый» она взывала, чтобы навек запечатлеть себя в истории искусства в крепкой и неразрывной связке с Казимиром Малевичем?

Кроме того, нельзя не высказать холодный респект — без всякого сочувствия и моральных рефлексий — потрясающему «насмотренному глазу» протагонистов этой истории. И их проективному видению ситуации, хотя вряд ли они предполагали такое развитие событий. Все же «опыт многолетней музейной и научной работы» не пропьешь, не продашь и не заложишь. И избавиться от него волевым усилием, в отличие от искушения заработать большие деньги нечестным путем, невозможно. На Страшном суде, даже без благосклонного участия судьи Анжелики Морозовой, безусловно, им будет за это какая-нибудь легкая поблажка. Без их небескорыстных усилий мы были бы лишены самой возможности обсуждать судьбу исследуемой картины. Да и я, за отсутствием достаточного фактического материала и самого события шулерской подмены автора картины, никогда не написал бы читаемый вами текст.

Есть еще одна плоскость рассуждений, в которой существование рассказанной истории видится в уже совсем отвлеченном ключе. Речь идет о ее соотнесении с базовыми представлениями о должном в области культуры. О поведении людей, к ней причастных, о попытках реконструкции психологических мотивов их действий и о групповых паттернах и шаблонах, внесознательно определяющих их поведенческие стереотипы.

На поверхностный взгляд постороннего наблюдателя, чуждого членству в шайках и бандах и воспитанного, пусть плохонько, но в стереотипах европейской цивилизации, тут, кажется, нет и не может быть противоречий. Все предельно ясно. Деонтология дисциплинирует мышление, выстраивая барьеры и рамки, за которые не должен переступать даже «интеллигентный» человек, руководствующийся не десятью заповедями, а корпоративной и сословной солидарностью. Сознательный циничный обман, сочинение баек, призванных обеспечить получение больших неправедных денег, уничтожение самого имени и биографии одной героини и усвоение другой совершенно иного жизненного пути, подделка подписи, создание ситуаций, в которых коллеги и друзья и просто посторонние люди, не осведомленные о реальных обстоятельствах, попадают в невыносимо ложное положение, рискуют своей репутацией, положением в обществе и баснословными миллионами долларов или евро… Причем рискуют не разово, не в пустяковой бытовой неразберихе, а надолго, фактически навсегда, потому что ложные мнения, запечатленные в каталогах и научных публикациях, не в силах вытравить никакое время. И добро бы речь шла о людях, работающих «на земле» — экспертах аукционов и коммерческих галерей, дилерах и посредниках, которым свойственно и ошибаться, и ставить во главу угла торговые интересы. Но представленные документы касаются директоров и ведущих сотрудников таких музеев, как Национальная портретная галерея в Лондоне или Стеделейк в Амстердаме. То есть не только персональных судеб искусствоведов и чиновников, но и самих знаменитых музеев как институций, на которых держится вся современная цивилизация. Заместитель директора ГРМ госпожа Петрова также фигурирует в этих каталогах в качестве одного из кураторов.

С учетом перечисленных обстоятельств и медийной востребованности арт-детективных сюжетов большой резонанс нашей истории и разбор полетов неминуем.