Работа над фальшивками, или Подлинная история дамы с театральной сумочкой

Последнее замечание, на мой взгляд, наилучшим образом иллюстрируется письмом Константина Марковича Азадовского, председателя Исполкома Санкт-Петербургского ПЕН-клуба, депутату Законодательного собрания Борису Лазаревичу Вишневскому. Казалось бы, человек такого склада превыше всего должен ценить свободу слова и, имея все возможности, реализовывать ее на практике, публиковать свои соображения в открытой печати. Однако он апеллирует к городовому — пусть и либеральному, — чтобы заткнуть рот журналисту. Причем в форме «привлечения внимания», вызывающей в памяти классическое «осмелюсь доложить». Как-то не укладывается в голове. Почему не оппонировать в открытой прессе? Неужели кто-то заткнет рот столь уважаемому человеку, не выслушает его доводов, не вникнет в аргументацию? Почему бы ему не подать в суд, если он видит нарушения своих или чужих прав? Почему бы не заявить в полицию, если, по его мнению, совершено преступление? Для меня все эти вопросы являются сугубо риторическими, но, как видно, общество вполне принимает такие способы воздействия на средства массовой информации.

Я рассматриваю этот случай как яркий пример описанного выше насилия в области культуры и бессознательной (а может быть, и нет) синергии жуликов с творческой интеллигенцией. Все это была бы громкая демагогия в духе газеты «Завтра» или иной патриотической прессы, страдающей тем же комплексом насильственных действий, лишь направленным в другую сторону. Но, возможно, хоть кто-то, прочитав внимательно этот текст, посмотрит немного глубже поверхности и задаст сам себе неудобные вопросы. Особенно в контексте вышеописанных объективных доказательств умышленного изменения авторства картины Джагуповой и уничтожения самого имени художницы ради получения материальной выгоды. Или поразительных пертурбаций с автопортретом Лепорской.

Дорогой Борис Лазаревич!

Извините, что беспокою Вас. Хочу привлечь Ваше внимание к публикациям в петербургской «Новой газете», посвященным так называемому «делу Баснер». Эту тему в течение последних месяцев постоянно освещает Н. В. Шкуренок. И как раз вчера я имел удовольствие ознакомиться с ее последней статьей, озаглавленной «На ваш ответ у нас вопрос» (Новая газета. 2015. № 60 (2376), 20 августа. С. 20). Я хорошо осведомлен о всех обстоятельствах и перипетиях этого уголовного дела. Давно и близко зная Елену Вениаминовну как человека безупречной честности, я даже не допускаю мысли о том, что она может быть виновна в инкриминируемом ей «мошенничестве». Я слежу за этим делом с 2011 года, а последние месяцы регулярно посещаю заседания в Дзержинском районном суде, где оно рассматривается. Ни одного доказательства умысла в действиях Баснер до настоящего времени не получено, и я очень надеюсь, что суд разберется во всех обстоятельствах этой грязной детективной истории, оправдает Баснер и поставит все точки над i. Но это — в будущем. А сегодня, как Вы, конечно, знаете, вокруг этого дела творится журналистская вакханалия.

Разумеется, Наталья Владимировна Шкуренок, журналист «со стажем», имеет право на собственную позицию. И я не стал бы возражать, если бы эта позиция излагалась в соответствии с фактами. К сожалению, это не так.

Каждая или почти каждая публикация Шкуренок содержит ошибки, передержки и передергивания. Цель того, что делает Наталья Владимировна, безусловно, заключается в том, чтобы опорочить Баснер или бросить на нее тень. Как очевидец, присутствовавший почти на всех судебных заседаниях, о которых пишет Н. В. Шкуренок, я могу утверждать это с полной ответственностью.

Не хотелось бы занимать Ваше время перечислением всех небрежностей, ошибок или попросту лживых утверждений Н. В. Шкуренок, содержащихся в ее вчерашней статье. Вот лишь некоторые примеры. Елена Вениаминовна Баснер именуется в статье Еленой Васильевной; о существовании поддельной картины Б. Григорьева в 2001 г. не было и речи (да и самой подделки в то время не существовало); никаких кулуарных «бесед» с искусствоведом Т. А. Галеевой, выступавшей в суде 5 августа, Шкуренок не вела (в статье упоминается о «короткой беседе в кулуарах»).

Особо хочу остановиться на рассуждении журналистки о том, что Елена Баснер «потратила более полумиллиона своих (?) средств на разработку оригинального инструмента определения временного периода создания живописных полотен». Во-первых, Е. В. Баснер работала несколько лет в международном аукционном доме Bukowski’s, где получала сравнительно высокую зарплату; во-вторых, трата суммы в 500 тысяч рублей, полученных законным путем, не образует «состава» — ни уголовного, ни морального. А вот вопросительный знак в скобках носит — в данном контексте — заведомо провокационный характер, ибо содержит намек на криминальный способ обогащения. Вы же знаете логику нашего обывателя: «Вон, смотрите, целых 500 тысяч из своего кармана вынула! Откуда у нее такие деньги!»