Работа над фальшивками, или Подлинная история дамы с театральной сумочкой

Тенденциозно изложена деталь, касающегося контурного и свинцового карандаша (советую Вам взглянуть в конец статьи, где об этом сказано). Не будь я, как говорится, «в теме», то даже я, специалист с высшим искусствоведческим образованием, ничего не понял бы в этой невнятице. Но для того и написано столь неясно, чтобы читатель задумался: а ведь что-то там, у этой Баснер, и в самом деле нечисто! Дешевый журналистский прием: многозначительные намеки, в которых нет содержания, но которые создают, тем не менее, негативное представление о человеке.

Я мог бы привести еще ряд конкретных примеров, иллюстрирующих манеру и тактику Шкуренок, механику ее подтасовок, извращения фактов и т. п. Шкуренок систематически — в том, что касается данного дела, — дезинформирует читателей «Новой», нарушая тем самым элементарные правила журналистской этики.

«Новая газета» совершила, на мой взгляд, серьезную ошибку, доверив освещение этого резонансного дела именно Н. В. Шкуренок.

Поверьте, Борис Лазаревич, мне весьма неприятно выслушивать все последние месяцы недоуменные вопросы со стороны моих друзей и знакомых, относящихся к «Новой газете» уважительно и с доверием: дескать, что же там с делом Баснер? Вот ты говоришь одно, а в «Новой газете» пишут обратное.

Это «обратное», если углубиться в суть, не что иное, как ложь и клевета, задевающие честь и достоинство Елены Вениаминовны, глубоко порядочного, интеллигентного человека, выдающегося специалиста в области русского искусства (что единодушно отметили все выступавшие в суде «свидетели обвинения»).

Именно так, т. е. как откровенную ложь, квалифицировали предыдущую статью Шкуренок «Нарисуем — будем жить» (Новая газета. 2015. № 32, 14 мая) адвокаты Баснер, письменно обратившиеся по этому поводу к Д. Л. Качаловой с просьбой опубликовать по этому поводу опровержение (которое, к сожалению, не состоялось).

И в итоге получается, что «Новая газета» выступает как рупор и союзник Следственного комитета РФ, затеявшего по команде А. И. Бастрыкина это постыдное «дело», о котором год с лишним тому назад определенно высказался М. Б. Пиотровский: «Плевок в лицо всей российской интеллигенции».

Прошу Вас, Борис Лазаревич, довести мою точку зрения до сведения Д. Л. Качаловой, с которой я не знаком (иначе написал бы ей напрямую).

Хотелось бы получить на это мое обращение письменный ответ.

Любопытно, а какой должен был последовать ответ на такое письмо? Сменить позицию газеты и убрать журналиста? Так и было сделано, потому что «друзья и знакомые» недоумевали относительно расслоения между «направлением» издания и сутью обвинения в мошенничестве с поддельными картинами, предъявленному человеку «глубоко порядочному, интеллигентному, выдающемуся специалисту в области русского искусства». Хотя что меня удивляет? Это обычное явление, ярко характеризующее российскую печать. Если на нее не давит один обком — КПСС, — то давит другой. Слова «либеральный» я не произнесу, потому что никакого отношения к либерализму эти неформальные связи не имеют. Либерализм — это свобода и право.

А в приведенном письме те же коррупция и административный ресурс, только вид сбоку, или сзади, или снизу. Или из какого-то другого неприглядного места. А может быть, их следует отнести к проявлениям все той же круговой поруки и жизни по понятиям. Только теперь уже чисто конкретно интеллигентским.

Чем они отличаются от уголовных, кроме завышенной самооценки и полной импотенции? Ума не приложу. И свобода слова понимается такого рода людьми весьма своеобразно. Вот, например, как делает это в публикации «Института региональной прессы» журналист Золотоносов, размышляющий об Аронсоне, якобы доставившем доктору Баснер фальшивую картину Григорьева:

На фотографии [Аронсона. — А. В.] изображен атлет с обнаженным торсом, весь в татуировках, с бандитской мордой, рядом с ним на тахте сидела телка, но одетая. Это обычная бандитская фотосессия со всеми фишками: наколки, телки и т. п. На еврея этот бандос похож так же, как я на балерину. Типичный «танкист» — в смысле «бык, атлет» <…> у Васильева есть высокостатусные друзья в Эстонии, они могли найти данные — тоже на Аронсона, но № 2 — с хорошим «провенансом»: наколки, судимости, мины, убийства… Весь набор. И, главное, отсутствовавшего в Петербурге летом 2009 г.[161]

Смысл этого весьма тонкого пассажа в том, что я поехал в Эстонию и с помощью тамошней полиции (у автора своеобразные представления о европейской полиции, сформировавшиеся, очевидно, под впечатлением общения с каким-нибудь отечественным участковым) подобрал там некого Аронсона, который подходил под описание другого Аронсона даже в части совпадений дат рождения и мест проживания. И даже обратился в эстонскую полицию с требованием его допросить. Единственный вопрос, возникающий в связи с этим, хорошо уже знаком читателю — зачем? И вы сомневаетесь, что эта публика будет отрицать свое участие в переделке Джагуповой в Малевича?!