Работа над фальшивками, или Подлинная история дамы с театральной сумочкой

Году в 2008-м, если мне не изменяет память, в самый разгар всемирного бума на русское искусство, мне внезапно позвонили стародавние американские друзья. Люди весьма состоятельные, одновременно авантюрные и осторожные, что бывает нечасто «под одной обложкой», и покупающие иной раз под настроение то очень дорогое русское искусство, которое давно стало международным синонимом очень больших денег и огромного финансового риска. Для собственного домашнего развлечения, сдержанного «бонтонного» бахвальства и выгодных инвестиций. Перебивая и нежно осаживая друг друга, как это делают действительно любящие супруги, они рассказали, что им предложили купить замечательный поздний портрет Малевича с полным пакетом всех интернациональных экспертиз, необходимых для проведения подобной сделки. Читатель уже догадывается, что речь шла об изображении Елизаветы Яковлевой.

Страница из американского журнала Art Journal (Spring. 1995. V. 54. N1. P. 42–45), где впервые был опубликован портрет Елизаветы Яковлевой

Я не стал оповещать их о том, что коротко знаком с картиной и даже дважды держал ее в своих объятиях, но попросил прислать мне по электронной почте всю доступную документацию. Она оказалась достаточно подробной, очень представительной по статусу участников экспертного процесса, а по содержанию так просто удивительной, поскольку наглядно демонстрировала всю внутреннюю кухню изготовления подобного рода экспертных заключений и степень достоверности приведенных в них фактов. Точнее, поразительную для людей, причисляющих себя к ученому сословию, вольность в обращении с фактами и полную методологическую недобросовестность.

Кроме того, полученные бумаги давали предварительную возможность выстроить хронологию бытования картины после того, как мы с покойным Соломоном Шустером разглядывали ее в буколических окрестностях Петербурга. И, соответственно, приблизительно определить период, когда портрет покинул Россию и, выправив себе документы, отправился в долгое заграничное путешествие. Скорее всего, навсегда.

Вот список полученных мной документов:

1. Хорошая цветная фотография.

2. Ссылка на химико-технологическое исследование, проведенное в известной лаборатории доктора Эрхарда Ягерса (Erhard Jagers) в немецком городе Борнхайм. В нашем случае это бумага довольно бессмысленная с точки зрения установления даты создания произведения, поскольку речь идет о работе, разброс предположительных датировок которой простирается от 1932 до 1935 года, — столь тонкой калибровки своих методов

технологи еще не достигли. Более того, эта бумага даже вредная с точки зрения ответственного музейного экспонирования и серьезной коммерции, учитывая противоречивую репутацию доктора Ягерса — фигуранта некоторых громких уголовных дел последнего времени[50].

Впрочем, для полноты картины я приведу полностью текст этой экспертизы, тем более что в ней есть очень важные для меня уточняющие детали и подробности.

3. Копии публикаций картины в каталоге-резоне Андрея Накова и в статье Шарлотты Дуглас.

В качестве биографической справки модели прилагались краткие сведения, полностью совпадающие с биографией Марии Джагуповой, почерпнутые из дважды упоминавшегося мной третьего тома биобиблиографического словаря. Правда, дата и обстоятельства смерти, скорее всего, были взяты просто из головы. Или исходя из расхожих интеллигентских представлений о том, как следовало умереть «приличному человеку» в сталинское время. То есть в результате неправосудных «политических» преследований.

Джагупова в реальности умерла в декабре 1975 года. А Яковлева — вот что пишет о ней авторитетный справочник, бесцеремонно отбирая у нее один год жизни за счет небольшой ошибки в дате рождения:

Блокада. 1941–1944. Ленинград: Книга памяти: в 35 т.

Т. 35. СПб., 2006. С. 303 (фрагмент)

Запомним этот адрес: Канонерская улица, дом 3, квартира 29. Он нам еще очень пригодится. Кстати, в домовой книге по этому строению указано, что Яковлева эвакуировалась из Ленинграда 5 марта 1942 года.

Фрагмент записи в домовой книге по адресу Канонерская, дом 3, квартира 29 с ошибочной информацией об эвакуации Яковлевой

Думаю, что эти сведения ошибочны. Скорее всего, она умерла в суете и неразберихе, готовясь к выезду из Ленинграда.