Рафаэль

Мужчина в халате оступился и начал падать из-за занавесок. Я открыла рот, чтобы крикнуть: «Берегись!» медбрату, державшему лоток с инструментами, но он так ловко увернулся, что даже ничего не уронил. Одновременно с этим другой медбрат едва не упал назад — на меня и Пьеретту, но она успел выставить руку, и этого было достаточно, чтобы парень поймал равновесие.

— Он тебя задел? — Спросила Лилиан.

Медбрат поднял руку. Она кровоточила.

— Нож или когти? — Уточнила доктор Лилиан.

Лицо медбрата исказилось презрением.

— Он недостаточно силен, чтобы выпустить когти.

— А ему можно ранить медперсонал? — Спросила я.

— Нет. — Ответила она.

Медбрат, которого порезали, сказал:

— Да.

Я уставилась на Лилиан.

— У меня правило: если ты причиняешь вред моему персоналу, мы с тобой не работаем.

Раненый медбрат возразил:

— Правило здесь такое, что если ты не можешь себя защитить, то ты заслуживаешь того, чтобы тебя ранили.

Лилиан коснулась моей ноги.

— Все еще чувствуешь?

— Только давление. — Ответила я и поинтересовалась. — Как вы справляетесь, если тут все время кто-то дерется?

— Я начну тебя зашивать.

— Только предупреди, когда начнешь — я не хочу дернуться и испортить шов. — Сказала я. Я постаралась сконцентрироваться на занавеске, из-за которой упал медбрат, а потом посмотрела на его руку.

— Почему рана не затягивается?

— Серебро. — Ответил он, и, казалось, его совершенно не оскорбил мой вопрос. Я бы взбесилась.

— Почему он тебя порезал? — Спросила я.

— Анита, я начинаю. — Предупредила Лилиан.

— Давайте, док. — Ответила я.

Я почувствовала давление иглы, а потом неприятное ощущение, когда она начала проникать сквозь кожу. Это чувство не было острым, так что боли я не словила, и была благодарна за это, но от того, как игла проникает сквозь кожу, мой желудок слегка кувыркнулся. Я покрепче вцепилась в ладонь Пьеретты и мне стало чуть-чуть полегче.

— Почему он тебя порезал? — Снова спросила я.

— Диего. — Сказала Клодия, стоя над нами. Очевидно, она собиралась не допустить, чтобы еще кто-нибудь из персонала свалился на Пьеретту.

Я повторила:

— Диего, почему он тебя порезал?

— Он мудак.

— Помимо этого. — Сказала я и улыбнулась, а потом Лилиан начала затягивать стежки на моем бедре. Мой желудок сделал еще одно сальто.

— Этот малыш не смог выдержать пару стежков. Сказал, что я нарочно причиняю ему боль.

Вмешалась Клодия:

— Обезбол на нас не работает.

— Меня зашивали без обезбола, это реально больно. — Я постаралась сконцентрироваться на том, что тогда мне было хреновее, чем сейчас. Оно и правда было.

— Ты причинил ему боль умышленно? — Спросила Пьеретта.

— Пока нет. — Ответил Диего.

Лилиан натягивала стежки, и это заставило меня напрячься от ощущения тугой нитки под кожей. Желудок дернулся и попытался одновременно кувыркнуться. Я посильнее сжала ладонь Пьеретты.

Диего вынул нож из-под халата и скрылся за занавесками. Ткань колыхнулась достаточно, чтобы он проскользнул внутрь, и произнес:

— Давай попробуем еще раз, Педро.

— Педро мудак. — Сказала Клодия.

— Он задира. — Добавила Лилиан, заканчивая стягивать вместе края моей кожи. Желудок сделал еще одно сальто, и я посильнее вцепилась в ладонь Пьеретты. Она наклонилась ко мне и шепнула:

— Ты сломаешь мне кости, моя… Анита.

Я разжала ладонь и попыталась отпустить ее руку, но она удержала ее.

— Все хорошо, Анита, ты привыкнешь к своей новой силе.

— Я мужику руку оторвала. Как мне к этому привыкнуть?

— Время. — Сказала Клодия. Она опустилась на колено, чтобы мне не пришлось поднимать голову ей навстречу. Ее лицо было переполнено сочувствием и чем-то еще — возможно, разделенной горечью, как если бы мои нынешние страдания пробудили каких-то призраков из ее прошлого. Она тоже случайно разорвала кого-то на части? Мне хотелось спросить ее об этом, но, глядя в ее карие глаза, видя в них эту боль, я усомнилась. Делиться плохими воспоминаниями не всегда хорошо. Иногда это только ухудшает ситуацию для всех, а не улучшает ее.

— Все, готово. — Сказала Лилиан. Ее голос заставил меня посмотреть в ее улыбающееся старческое лицо. Я видела спокойствие в ее глазах и завидовала ей. Смогу ли я когда-нибудь почувствовать себя настолько спокойной?

— Спасибо, док. — Поблагодарила ее я. — У кого-нибудь есть ненужная футболка? Мне бы не хотелось всю ночь разгуливать в крови.

— Могут быть халаты.

— Я бы предпочла футболку, но если ничего другого нет, то подойдет и то, на чем меньше крови.

— Схожу посмотрю, что смогу для тебя найти. — Она ушла вместе с медбратом и его лотком с инструментами, как будто единственная работа этого парня была следовать за ней повсюду и оставаться полезным. Может, это и правда была его работа, а может, он просто действительно уважал ее.