Раффлс, взломщик-любитель

Поездка была довольно интересной, в особенности после того, как я проехал место под названием Уиттлси, по-настоящему дикое поселение на склоне гор, где, как помнится, я через силу пообедал горячей бараниной и чаем при температуре, достигавшей на градуснике трехзначных цифр в тени[20]. Первые три десятка миль это была хорошая мощеная дорога, по которой можно было бы проехать полмира, но после Уиттлси она превратилась в обыкновенную горную тропу, которую я зачастую просто не видел, и я полагался лишь на свою кобылу. Тропа спускалась в овраг и пересекала ручей. Буйство местных красок поражало. Повсюду росли эвкалипты, а попугаи пестрели всеми цветами радуги. В одном месте целый лес эвкалиптов был окольцован. Он выглядел так, словно деревья кто-то покрасил белой краской. На мили вокруг не было ни листочка и ни единого живого существа. А когда я наконец встретил это существо, у меня по спине забегали мурашки. Это был оседланный конь без всадника, который, звеня стременами, несся через буш во весь опор. Не задумываясь, я направил кобылу доктора ему навстречу, не пропуская его столько времени, сколько потребовалось несшемуся за ним галопом мужчине, чтобы сделать остальное.

– Спасибо, мистер! – проревел мужчина, здоровяк в красной клетчатой рубашке и с бородой как у У. Г. Грейса[21], но с выражением лица как у дьявола.

– Несчастный случай? – спросил я, осаживая лошадь.

– Да, – ответил мужчина, хмурясь так, словно бы он советовал мне воздержаться от дальнейших расспросов.

– И неприятный, – сказал я. – Не кровь ли это на седле?

Что ж, Банни, я, конечно, и сам негодяй, но я никогда ни на кого не смотрел так, как тот парень смотрел на меня. Однако я не отвел взгляда и заставил его признаться, что на седле действительно была кровь, после чего он заметно присмирел. Он честно рассказал мне о том, что случилось. Его приятель врезался в ветку и разбил себе нос – всего-то; он сидел тихо, пока не упал в обморок от потери крови, и еще один приятель был вместе с ним в буше.

Как я уже говорил, Банни, тогда я не был таким тертым калачом, как сейчас, так что мы расстались друзьями. Он спросил меня, куда я направляюсь, и, когда я ответил, сказал, что я смогу срезать семь миль и добраться до Йея на целый час раньше, съехав с дороги и двинувшись в сторону пика, видневшегося за деревьями, а оттуда следуя вдоль ручья, который я смогу увидеть, взобравшись на этот пик. Не смейся, Банни! Я ведь сразу сказал, что в те дни я был чистейшим ребенком. Разумеется, путь напрямик в действительности являлся окольным, уже почти стемнело, когда мы с несчастной кобылой добрались до Йея.

Я как раз искал банк, когда с веранды какого-то здания сбежал мужчина в белом костюме.

– Мистер Раффлс? – спросил он.

– Мистер Раффлс, – сказал я, со смехом пожимая ему руку.

– Вы опоздали.

– Мне указали неверное направление.

– И всего-то? Какое облегчение, – сказал он. – Вы слышали, о чем говорят люди? На дороге между Уиттлси и нами снова появились бушрейнджеры[22] – вторая банда Келли[23]! Но вы бы оказались для них слишком крепким орешком, да?

– Как и вы, – ответил я, и мое tu quoque[24] заставило его замолчать в удивлении. Впрочем, в моих словах было гораздо больше логики, чем в его комплименте в мой адрес, в котором не было совершенно никакого смысла.

– Боюсь, вы скоро поймете, что жить здесь непросто, – продолжил он, отстегнув мой чемодан и передав поводья лошади своему помощнику. – Это большая удача, что вы холостяк, как и я.

Смысла этого замечания я тоже не понял, поскольку, даже будь я женат, я вряд ли с легкостью заставил бы его содержать мою жену. Я пробормотал какую-то банальность, на которую он ответил, что все это я увижу сам сразу же, как только обустроюсь, – так, словно бы я собирался сидеть у него на шее неделями! “Что ж, – подумал я, – эти колонисты действительно чертовски гостеприимны!” Я продолжал изумляться, пока он вел меня во внутренние помещения банка.

– Ужин будет готов через четверть часа, – сказал он, когда мы вошли. – Я подумал, что для начала вы могли бы принять ванну. Вы найдете все необходимое в комнате в конце коридора. Позовите, если вам что-то будет нужно. Ваш багаж, кстати, еще не прибыл, однако утром пришло вот это письмо.

– Уж не мне ли оно адресовано?

– Вам. Вы его не ждали?

– Никоим образом!

– Что ж, держите.

Пока он вел меня в мою комнату, я успел прочесть на конверте адрес, написанный на днях моей собственной рукой, – письмо было адресовано У. Ф. Раффлсу!

Полагаю, Банни, у тебя перехватывало дыхание во время игры в футбол. Знаешь, каково это? Скажу лишь, что в моральном плане мое дыхание перехватило так, как, я надеюсь, у тебя никогда его не перехватывало от моих выходок. Я не мог сказать ни слова. Я мог лишь стоять со своим собственным письмом в руках, пока у моего нового знакомого не хватило такта оставить меня в одиночестве.