Раффлс, взломщик-любитель

– Сказать вам, что произошло? – продолжил он со страстью. – За прошедшие недели и месяцы он превратил мою жизнь в ад. Думаю, вам об этом известно. В настоящий ад! Что ж, этой ночью я повстречал его на Бонд-стрит. Помните, когда я встретил вас, парни? Он шел меньше чем в двадцати ярдах за вами, шел по вашим следам, Раффлс. Он увидел, как я вам кивнул, и остановил меня, чтобы узнать, кто вы такие. Он хотел узнать это столь отчаянно, что я, хоть и не понимал причины – да и не хотел понимать, – решил использовать свой шанс. Я сказал, что расскажу ему о вас все, если мы встретимся в каком-нибудь уединенном месте. Он отказался. Схватив его за пальто, я сказал, что ему придется это сделать. Когда я отпустил его, вы уже скрылись из виду, так что я остался там, где стоял, пока он не вернулся в отчаянии. К тому моменту он уже был у меня в руках. Я мог потребовать от него встретиться со мной в любом месте, так что я заставил его привести меня к себе домой, заверяя, что там расскажу ему о вас все. Что ж, когда мы оказались здесь, я заставил его принести мне еды, все время оттягивая разговор. Около десяти вечера я услышал, как ворота закрываются. Подождав еще немного, я спросил его, живет ли он один. «Ни в коем случае, – ответил он. – Разве ты не видел служанку?»

Я ответил, что видел, но подумал, что она уходила. Если я ошибался, она бы однозначно пришла, услышав, что ее зовут, поэтому я позвал ее трижды во весь голос. Разумеется, никакой служанки, которая могла бы прийти, не было. Я знал это, потому что приходил к нему поговорить на прошлой неделе и он общался со мной через ворота, не открывая их. Что ж, закончив звать служанку и убедившись, что вокруг нет ни души, я увидел, что он стал белым как мел. Тогда я сказал, что мы наконец можем поговорить.

Вытащив из каминной решетки кочергу, я напомнил ему, как он меня ограбил, и поклялся богом, что больше этому не бывать. Я дал ему три минуты на то, чтобы написать и удостоверить отказ от всех его несправедливых требований в отношении меня или приготовиться к тому, что его ковер будет разукрашен его же собственными вышибленными мозгами. Он подумал минуту и пошел к письменному столу за ручкой и бумагой. Там он с молниеносной скоростью за две секунды выхватил револьвер, а я бросился на него с голыми руками. Он выстрелил дважды или трижды, промахнувшись, – если хотите, можете поискать отверстия. Каждый же из моих ударов достигал цели. Боже! Я бил его, как дикарь, пока все не было кончено. А потом мне стало все равно. Я перерыл его стол в поисках своих долговых расписок и уже собирался уходить, когда появились вы. Я сказал, что мне все равно, и это правда. Я собирался сдаться этой же ночью и все еще планирую это сделать, так что, как вы, ребята, уже поняли, я не доставлю вам особых хлопот!

Его песенка была спета, а мы так и стояли в коридоре одинокого дома, и его тихий, хриплый, полный страсти голос продолжал звенеть в наших ушах. Я знал, на кого был рассчитан его отказ от раскаяния, и не ошибся.

– Вздор, – сказал Раффлс, помолчав немного. – Мы не позволим тебе сдаться.

– Вам меня не остановить! Какой смысл? Женщина видела меня, теперь это лишь вопрос времени, и я не хочу ждать, пока меня схватят. Только подумай: ждать, когда их рука ляжет тебе на плечо! Нет, нет и еще раз нет! Я сдамся и покончу с этим.

Его речь изменилась, он запнулся, сбился. Казалось, более четкое понимание его положения пришло с самой мыслью о том, что из него можно выбраться.

– Послушай, – увещевал его Раффлс. – Мы и сами рискуем. Мы вломились сюда, как воры, желая заставить его заплатить нам за неудобства, очень похожие на твои. Разве ты сам этого не видишь? Мы вырезали стекло, как обычные воры. На обычных воров спишут и все остальное!

– Ты имеешь в виду, что меня не заподозрят?

– Да.

– Но я не хочу уйти безнаказанным. Я убил его. И я об этом знаю. Однако это было самообороной, непреднамеренным убийством. Я должен принять свой поступок и его последствия. Я сойду с ума, если не сделаю этого!

Его руки судорожно дергались, губы дрожали, а глаза были полны слез. Раффлс резко схватил его за плечо.

– Смотри на меня, дурак! Знаешь, какие будут последствия, если нас троих здесь поймают? Через полтора месяца мы будем рядочком качаться на ветру в Ньюгейте[35]! Ты говоришь так, словно мы сидим в клубе! Ты не в курсе, что на дворе час ночи, везде горят фонари, а внизу лежит мертвец? Ради бога, соберись и делай то, что я тебе говорю, иначе ты сам станешь мертвецом.

– Лучше бы я и правда был им! – всхлипнул Раттер. – Лучше бы он вышиб мне мозги из своего револьвера. Он лежит под ним. О боже!

Его колени ударились друг о друга, он едва себя контролировал. Нам пришлось тащить его вниз, схватив с двух сторон, – так мы и вывели его через переднюю дверь на свежий воздух.