Раффлс, взломщик-любитель

Снаружи все было тихо, не считая сдавленных всхлипываний доходяги, безвольно повисшего у нас на руках. На мгновение Раффлс вернулся в дом – вокруг стало еще и темно. Мы открыли ворота изнутри и аккуратно закрыли их за собой, и теперь лишь звездный свет блестел на битом стекле и полированных шипах, вновь выглядевших так, как они выглядели до нашего прихода.

Мы сбежали, и нет никакого смысла описывать наш побег подробно. Наш убийца, похоже, твердо вознамерился попасть на эшафот – он был настолько опьянен своим деянием, что бед от него было больше, чем от шестерых, пьяных от вина. Вновь и вновь мы грозились оставить его на произвол судьбы, умыв руки. Однако невероятная и незаслуженная удача была на нашей стороне. По пути к Уиллесдену мы не встретили ни души. Что до тех, кто видел нас позже, то кому бы пришло в голову связать двух молодых людей со съехавшими белыми галстуками, поддерживающих третьего, который находился, казалось бы, во вполне очевидном состоянии, с ужасной трагедией в Кензел-Райс, о которой городу только что сообщили вечерние газеты?

Мы дошли до Мейда-Вейла[36], а оттуда направились прямиком к моей квартире. Но наверх поднялся лишь я один, остальные двое продолжили свой путь в Олбани, после чего я не видел Раффлса сорок восемь часов. Когда я заглянул к нему утром, дома его не было, записку он тоже не оставил. Когда он появился вновь, газеты пестрели заголовками об убийстве, а человек, совершивший его, был уже посреди Атлантики, направляясь из Ливерпуля в Нью-Йорк.

– Спорить с ним не пришлось, – сказал мне Раффлс. – Чистосердечное признание либо побег из страны. Так что я принарядил его в студии, и мы сели на первый поезд в Ливерпуль. Ничто бы не заставило его сидеть тихо и наслаждаться ситуацией, как на его месте поступил бы я. И это к лучшему! Я пошел в его берлогу, чтобы уничтожить кое-какие бумаги, и угадай, на что я наткнулся! Полиция наложила на них лапу, на него уже выписан ордер! Идиоты подумали, что окно было трюком, и выписали его. Не моя вина, если они когда-нибудь до него все-таки доберутся!

После всех этих лет я тоже не стал бы себя в этом винить.

Девять граней закона

– Ну? – спросил Раффлс. – Как тебе?

Прежде чем ответить, я прочел объявление еще раз. Оно было размещено в последней колонке «Дейли телеграф» и гласило:

«НАГРАДА В ДВЕ ТЫСЯЧИ ФУНТОВ!

Вышеуказанная сумма может быть получена любым лицом, готовым выполнить деликатное поручение и пойти на определенный риск. Заявки отправлять телеграммой. Служба безопасности, Лондон».

– Думаю, – сказал я, – что это самое необычное объявление из всех, что когда-либо попадали в печать!

Раффлс улыбнулся.

– Отнюдь, Банни. Однако оно и правда довольно необычно.

– Взгляни на цифру!

– Она действительно велика.

– А на задание и на риск!

– Да, комбинация, мягко говоря, необычная. Однако по-настоящему оригинальный подход – это связь через телеграф с отправкой на телеграфный адрес! В парне, затеявшем такое, что-то есть – как и в игре, в которую он играет. Одним словом, он отсеял миллион желающих, отвечающих на объявления каждый день, еще до того, как получил их письма. Мой ответ стоил мне пять шиллингов, а потом я заранее оплачу еще одну телеграмму.

– Ты ведь не имеешь в виду, что уже ответил на это объявление?

– Ответил, – сказал Раффлс. – Две тысячи фунтов нужны мне так же, как и любому другому.

– Под своим собственным именем?

– Ну… нет, Банни, не под своим. Я действительно заподозрил что-то интересное и нелегальное, а ты знаешь, насколько я осторожный тип. Я подписался как Гласспул, предупредив, чтобы отправляли ответ на имя Хикки, Кондуит-стрит, 38; это мой портной, к которому я заглянул сразу после отправки телеграммы и сказал, чего ожидать. Он пообещал переслать мне ответ сразу, как только он придет. И я не удивлюсь, если это именно он!

И он вышел еще до того, как во внешнюю дверь дважды постучали, и вернулся через минуту с распечатанной телеграммой и полным новостей.

– Ну и как тебе это? – спросил он. – Этот Эдденбрук действительно из Службы безопасности. Он юрист, защищающий интересы полиции в суде. И он желает видеть меня БЕЗОТЛАГАТЕЛЬНО!

– Значит, ты его знаешь?

– Только понаслышке. Я лишь надеюсь, что он не знает меня. Он тот самый тип, который получил полтора месяца за то, что перешел черту в деле Саттона-Уилмера. Все еще удивлялись, почему его не выгнали. Вместо этого он получил первоклассную практику по другую сторону, а каждый подонок с минимально запутанным делом шел с ним к Беннетту Эдденбруку. Неудивительно, что наглости разместить подобное объявление хватило именно у него, и при этом он же – единственный человек, который мог сделать это, не вызывая подозрений. Это просто-напросто в его стиле, но не сомневайся, что дело темное. Странно, что я сам давно решил обратиться к Эдденбруку, если попаду в неприятности.