Раффлс, взломщик-любитель

Однако ни переполоха, ни суеты, ни обыска пассажиров, ни даже перешептываний о том, что случилось, не последовало. Вместо суматохи все погрузилось в спокойствие, не предвещавшее ничего хорошего, и было очевидно, что Раффлс всерьез взволнован тем, что его предсказание не сбылось. В тишине, казалось, повисло нечто зловещее, и эта тишина стояла несколько часов, на протяжении которых Маккензи даже не появлялся. Но в обеденный час он был на борту – в нашей собственной каюте! Я оставил свою книгу на койке Раффлса и, решив почитать после обеда, коснулся пледа. Он был теплым оттого, что на нем совсем недавно кто-то лежал. Инстинктивно я ринулся к воздуховоду; открыв его люк, я услышал, как кто-то хлопает таким же люком на противоположной стороне. Я разыскал Раффлса.

– Чудесно! Пусть попробует найти эту жемчужину.

– Ты выбросил ее за борт?

– Я даже не снизойду до ответа на такой вопрос.

Он повернулся на каблуках, и оставшуюся часть дня я видел его в компании неизменной мисс Вернер. Она выглядела одновременно дерзко и изящно в довольно простом костюме из коричневого полотна, прекрасно подходившем к ее коже и элегантно украшенном алыми деталями. Я и правда любовался ею в тот день – у нее действительно были очень красивые глаза и зубы. Впрочем, я бы никогда не позволил себе восхищаться ею более открыто. Так что я проходил мимо них вновь и вновь, чтобы сказать Раффлсу пару слов и напомнить ему об опасности, однако, казалось, его это не слишком волновало. Наконец я сдался. В следующий раз я увидел его уже в каюте капитана.

Его вызвали первым. Он улыбался, входя туда, и, когда они вызвали меня, на его лице была все та же улыбка. Каюта была просторной, какой и положено быть каюте командира корабля. Маккензи сидел на диване, положив бороду на полированный стол, но перед капитаном лежал револьвер, и, когда я вошел, вызвавший меня главный офицер закрыл дверь и оперся на нее спиной. Также в каюте присутствовал фон Хойман, нервно теребивший свои усы.

Раффлс поприветствовал меня.

– Это просто какая-то шутка! – воскликнул он. – Помнишь жемчужину, о которой ты написал замечательное стихотворение, Банни? Жемчужину императора, которую нельзя купить ни за какие деньги? Похоже, ее вверили нашему присутствующему здесь маленькому другу, чтобы он отвез ее папуасскому королю, а бедолага возьми да потеряй ее, и, само собой, раз мы британцы, они думают, что ее взяли именно мы!

– Я знаю, что это вы, – вставил Маккензи, кивая себе в бороду.

– Вот он, знакомый голос патриота, – сказал Раффлс. – Братец, да эт’ ж наш стародавний знакомец Маккензи из Скотленд-Ярду да с самой Шотландии!

– Это есть достаточно! – вскричал капитан. – Вы проходить обыск добровольно или я заставлять вас?

– Как хотите, – сказал Раффлс. – Однако вам не будет вреда, если вы сначала дадите нам хотя бы высказаться. Вы обвиняете нас в том, что этой ночью мы вломились в каюту капитана фон Хоймана и похитили оттуда эту проклятую жемчужину. Что ж, я могу доказать, что был у себя в комнате всю ночь, и я не сомневаюсь, что мой друг сможет доказать то же самое.

– Разумеется, смогу, – возмущенно произнес я. – Ребята из команды будут тому свидетелями.

Маккензи рассмеялся и покачал головой своему отражению в столе красного дерева.

– Это было очень умно́, – сказал он, – и сработало бы, если б я не появился на борту. Но я только что взглянул на их воздуховоды, и я думаю, что знаю, как они сработали. Как бы там ни было, капитан, это не важно. Я просто защелкну браслеты на этих молодых щеголях, и тогда…

– По какому праву?! – взревел Раффлс. Его голос звенел, и я никогда не видел, чтобы его лицо так пылало. – Обыщите нас, если хотите. Обыщите каждую складку и каждый шов нашей одежды, но не смейте и пальцем к нам прикасаться без ордера!

– Я не посмею, – сказал Маккензи, шаря в своем нагрудном кармане.

Раффлс полез в свой.

– Держите его! – заорал шотландец.

Огромный кольт, бывший нашим неизменным спутником столько ночей, однако ни разу не стрелявший в моем присутствии, с лязгом лег на стол, и капитан убрал его в ящик.

– Ладно, – сказал Раффлс, яростно глядя на первого помощника. – Вы можете успокоиться. При мне больше нет оружия. Теперь, Маккензи, взглянем на ваш ордер!

– А вы с ним ничего не сделаете?

– А какой смысл? Дайте взглянуть, – сказал Раффлс властно, и детектив повиновался.

Читая документ, Раффлс приподнял брови, его губы сжались, но внезапно расслабились. Когда он, пожав плечами, вернул бумагу, на его лице уже была улыбка.

– Сойдет? – поинтересовался Маккензи.

– Возможно. Поздравляю, Маккензи. Как бы там ни было, это сильный козырь. Две кражи со взломом и ожерелье Мелроуз, Банни!

И он повернулся ко мне с печальной улыбкой.

– И все легко доказать, – сказал Маккензи, убирая ордер. – У меня и для вас есть, – добавил он, кивая мне. – Просто не такой длинный.

– Подумать только, – произнес капитан с укором, – мой корабль превратиться в воровской притон! Это быть очень неприятно, я есть обязан заковывать вас в кандалы, пока мы не прибывать в Неаполь.