Раффлс, взломщик-любитель

Фосетт не сумел дать описания нападавшего или нападавших, однако он полагает, что преступников было несколько. Когда несчастный пришел в себя, от воров уже не осталось и следа, не считая зажженной свечи, стоявшей на полу коридора. Хранилище, однако, было открыто, и есть опасения, что похищено могло быть содержимое многих сундуков с серебром, а также прочие ценности, оказавшиеся там в преддверии пасхального исхода, с расчетом на который воры, очевидно, и действовали. В обычные банковские ячейки они даже не заглядывали. Предполагается, что воры проникли в банк и скрылись из него через угольный подвал, также расположенный в подвальном этаже. На данный момент полиция все еще никого не арестовала».

Я сидел практически парализованный этой ужасной новостью, и, клянусь, даже в сильнейшем жаре парной я весь покрылся холодным потом. Кроушей! Разумеется, Кроушей! Кроушей вновь шел по следу Раффлса и его награбленного добра! И вновь я винил в этом самого Раффлса: его предупреждение пришло слишком поздно; он сразу должен был отправить мне телеграмму, чтобы я вообще не вез сундук в банк. Надо было быть безумцем, чтобы хранить сокровища столь неудобным и очевидным способом. Поделом будет Раффлсу, если именно этот сундук и был похищен ворами.

Но когда я задумался о характере его сокровища, то просто содрогнулся. Это была куча ценностей, добытых преступным путем. Предположим, что его сундук действительно опустошили, забыв в нем всего одну серебряную вещичку. Одной этой вещички, попадись она кому-нибудь на глаза, будет достаточно, чтобы отправить Раффлса в дальние края прозябать во мраке каторги! Кроушей был вполне способен на это – коварно спланировать месть и осуществить ее без угрызений совести и сожаления.

У меня был всего один путь. Я должен был следовать инструкциям до последней буквы и либо вернуть сундук, невзирая на опасность, либо быть схваченным при попытке. Если бы только Раффлс оставил мне адрес, на который я мог бы отправить телеграмму с предупреждением! Однако смысла размышлять об этом не было. Что бы ни случилось, до четырех часов оставалось достаточно времени – еще не было даже трех. Я пребывал в решимости закончить свое купание, получив от него все возможное удовольствие. Кто знает, возможно, оно было для меня последним на долгие годы?

Впрочем, я уже утратил способность наслаждаться даже турецкой баней. Я пребывал в слишком сильном нетерпении, чтобы полноценно вымыться шампунем, и был слишком не в духе для ныряния в бассейн. Я машинально встал на весы, поскольку всегда так делал, однако я забыл дать служителю шестипенсовик и пришел в себя только после того, как услышал нотки укора в его прощании. И мой диван в комнате отдыха – мой любимый диван в любимом уголке, который я в предвкушении удовольствия от отдохновения на нем зарезервировал сразу же, как только вошел в баню, – превратился в терновое ложе, где меня преследовали видения нар, на которых я вскоре мог очутиться!

Следует добавить, что я услышал, как кражу обсуждали купальщики, сидевшие на соседних диванах; я прислушивался к их разговорам до самого своего ухода, но вновь был разочарован, поскольку лишь зря затаил дыхание. Таким был этот ужасный час, который, впрочем, больше ничего не усугубляло. И лишь когда я уже ехал на Слоун-стрит, читая пестревшие повсюду объявления, в одном из них я заметил намек на то, что роковой час, который я с мрачной решимостью готов был встретить, наконец настал.

Ситуация в расположенном на Слоун-стрит отделении Городского и пригородного банка уже начинала напоминать паническое бегство. Подъезжая, я заметил, как от банка отъезжал другой кэб с увесистым сундуком, а внутри самого банка какая-то леди устроила душераздирающую сцену. Радушному клерку, хохотавшему над моими шутками за день до этого, теперь было положительно не до этого. Напротив, он встретил меня довольно грубо.

– Я ждал вас весь день, – сказал он. – Не нужно выглядеть таким бледным.

– Он в безопасности?

– Этот ваш Ноев ковчег? Да, как я слышал, их прервали как раз в тот момент, когда они до него добрались, и больше они не возвращались.

– То есть его даже не открывали?

– Только собирались, полагаю.

– Слава богу!

– Возможно, вам есть за что Его благодарить, но не нам, – проворчал клерк. – Заведующий говорит, что именно ваш сундук мог стать причиной всего этого.

– Как такое могло случиться? – спросил я нервно.

– Его могли заметить на крыше кэба примерно за милю до банка и проследить за ним, – пояснил клерк.

– Заведующий хочет меня видеть? – спросил я смело.

– Только если вы сами этого хотите, – последовал резкий ответ. – Он возился с остальными весь день, и никто из них не отделался так легко, как вы.

– Тогда мое серебро больше не создаст вам проблем, – произнес я милостиво. – Я собирался оставить его, раз уж с ним все в порядке, однако после ваших слов я ни в коем случае так не поступлю. Не соизволит ли кто-нибудь из ваших людей принести его немедля? Рискну предположить, что они тоже «возились с остальными весь день», но я хорошо им заплачу́.