Ранее известная как Америка

Лучший друг афериста – не его пистолет, а его нос. Тебе нужно уметь вынюхивать сделки, вынюхивать неприятности, вынюхивать лжецов, жуликов и мошенников. Тебе нужно научиться по запаху находить дорогу к захолустным городкам, которые возникают слишком быстро, чтобы попасть на карты, ориентироваться по трупной гнили и кучам фекалий, которые они оставляют после себя. И все же не стоит быть слишком уж чувствительным. Некоторые из своих самых ценных находок я выискивал на мусорных свалках, в баках с дерьмом и могилах. Итак: знайте, когда нужно нюхать, а когда задержать дыхание.

(из «Путеводителя афериста по Территориям Экс-США»)

Самое дерьмовое окунуться по пояс в дерьмо заключается в следующем: это так же дерьмово, как кажется, если не хуже. Сперва тебе лишь кажется, что этот запах тебя прикончит. Однако спустя несколько секунд ты уже точно знаешь, что этот запах тебя прикончит. Ты умрешь от удушья, вызванного частицами дерьма, задохнешься в дерьме, которого ты даже не видишь.

Мне почти хотелось, чтобы армия Либертина нашла меня и избавила от страданий. Я даже подумывал крикнуть, чтобы привлечь их внимание, но стоило только приоткрыть рот, как поток дерьма хлынул бы в горло и присоединился к сгусткам дерьма в моих носовых проходах (как всем известно, хуже дерьма может быть только куча дерьма, наваленная на тебя сверху).

И поэтому я сидел тихо и смирно, со слезящимися глазами, задыхаясь от рвоты и желая оказаться в любой другой точке земного шара, пусть даже меня убьют. Лучше пусть убьют.

Я слышал приглушенный топот ног, в то время как патрульные с поскрипыванием прохаживались туда-сюда по фургону, ища спрятавшихся пассажиров. Их было четверо или пятеро, и всякий раз, как они собирались толпой в том или ином конце фургона, их общий вес разливал все новые волны человеческих и животных испражнений мне на колени. В какой-то момент они вывели всех из фургона, и тогда у меня по коже побежали мурашки. Я понятия не имел, сколько времени прошло (от вони мой мозг превратился в лужу), и я уже начал думать, что наша легенда не прокатит, Рамми, Тима и Барнаби арестуют и оставят меня здесь тонуть. В конце концов, никто не поверит, что Тим был дипломатом из Российской Федерации, ведь у них там даже не было Соломенных людей.

Пять минут или пять часов я тонул в зное, в темном вареве преисподней. Но наконец топот ног и копыт возвестил о возвращении моих друзей. И наконец – наконец-то! – фургон снова тронулся с места и стал медленно пробираться через оцепление.

Я ждал, что кто-нибудь за мной придет. Но мы продолжали двигаться дальше, поднимаясь в гору и дергаясь по изрытой колдобинами дороге, из-за чего нечистоты плескали мне на колени. Я изо всех сил колотил по баку, пока мы не остановились. К тому времени, как Тим снова открыл крышку унитаза, я уже был в ярости.

– Извини, – сказал Тим. К его чести, он потянулся ко мне и даже не вздрогнул. – Мы должны были убедиться, что это не опасно.

– О мой Бог. – Барнаби отвернулся, как только Тим вытащил меня, скользкого от дерьма, облепленного жужжащими мухами, из укрытия. – Как же от тебя воняет.

* * *

Мы оплатили пребывание в одном из самых первоклассных кемпингов у дороги: то была стоянка, раскинувшаяся на площади в двадцать акров, окруженная колючей проволокой и круглосуточным патрулем из сторожей, охранявших периметр от ловкачей, преступников и случайных прохожих. К счастью, там можно было купить много воды, пусть даже большая ее часть не была пригодна для питья.

Потребовалось пять раз ополоснуться под кислотным дождем и сделать два скраба с морской водой, прежде чем я снова почувствовал себя чистым. К тому времени солнце уже садилось и жара спала, так что Тим купил нам парочку стульев у местного афериста, который ими приторговывал, и мы сели, намереваясь развести огонь. В пустынной тишине, глядя на мерцание походных костров, напоминавших оживающие во тьме падающие звезды, было трудно поверить, что мы были всего в тридцати милях от спорной границы или что прямо сейчас генеральный директор Настоящих друзей© с севера лихорадочно вел переговоры с 400 000 андроидов, которые уже стучались в его заднюю дверь.