Раскалённые сердца

Несмотря на первоначальный энтузиазм, подкреплённый дозой стимуляторов, уже через четверть часа ван Хойтен почувствовал непреодолимую слабость. Первоначальное ощущение тяжести, вызванное тяготением, практически равным земному, теперь сменилось одышкой, болью в печени и потемнением в глазах. Мышцы, которые они нагружали во время полёта при помощи специальных тренажёров, ещё кое-как выдерживали нагрузку, но внутренние органы явно не справлялись с новыми, повышенными запросами.

Впрочем, план операции учитывал возможное снижение функциональных возможностей организма и предусматривал суровые ограничения на физические нагрузки в первые сутки пребывания на Венере.

Ван Хойтен, посоветовавшись с компьютером, решил, что и ему, и экипажу необходим отдых, благо задача дня была выполнена. Проглотив стряпню Андерсона, он приказал всем лечь спать, выставив вахтенного. Последний должен был следить за нормальным функционированием всех систем субтеррины: управления, связи, вооружения, энерго– и жизнеобеспечения. Во многом это была неблагодарная работа, так как вахтенный – его звали Коллинз, он был родом из Огайо – не имел доступа к управлению ни одной из систем, он имел право только констатировать неисправность, если загоралась соответствующая сигнальная лампочка. В таком случае он должен был доложить старшему по званию. Более тупые обязанности было трудно себе представить, и, глядя на Коллинза, ван Хойтен заподозрил, что отдел кадров “LA ltd” в данном случае не ошибся.

– Капрал Коллинз, что вам известно о нашей миссии?

Глаза Коллинза подозрительно скосились на уступавшего ему в росте ван Хойтена, а потом он задумался. Это продолжалось не больше секунды, потом непривычный для мозга процесс смутил капрала. Похоже, он не знал, что делать, если поломка случится с капитаном субтеррины. Ван Хойтен решил дать более определённый сигнал, свидетельствующий о том, что с ним-то как раз всё в порядке:

– Ну?

Лицо Коллинза прояснилось – он будто увидел, что лампочка с надписью «командир-пилот» горит зелёным.

– Задачи миссии мне неизвестны, сэр. Она носит научно-исследовательский характер.

– Отлично, капрал.

Ложась спать, ван Хойтен подумал, что войны до сих пор не искоренены именно благодаря таким людям, как Коллинз. Если бы они хоть раз задали вопрос в ответ… но как бы они тогда стали капралами? Он с печальной улыбкой вспомнил о своих погонах второго лейтенанта.

Уже засыпая, ван Хойтен вспомнил, что венерианские сутки длятся почти четыре земных месяца – ровно половину здешнего года. Интересно, сможет ли он проспать так долго? Ему этого чертовски хотелось.

10

Завтрак состоял из: овсяных хлопьев с молоком, хлеба, масла и джема, чая и кофе по выбору. Ван Хойтен молча проглотил свою порцию и, заняв место командира-пилота, дал субтеррине малый вперёд.

Инструкция предусматривала жёсткое ограничение работы автопилота; на всю операцию, согласно плану, отводилось шесть земных суток – более чем достаточно, чтобы сойти с ума от безделья. Вчера они прошли, как и было задумано, пять километров, теперь следовало выйти на показатель в десять километров и удерживать его в течение четырёх дней. Пятый день предполагал выход на цель и выполнение основной задачи, в шестой они погрузятся в свой новый корабль и стартуют по направлению к дому.

Впервые ознакомившись с планом, ван Хойтен кисло сказал: «И на седьмой день Господь отдыхал». Впрочем, учитывая то, что субтеррина могла пройти десять километров не за сутки, а всего за час, отдыхать им предстояло достаточно долго. Это не волновало никого из них – пролетев сорок миллионов километров, разделявших Венеру и Землю, они вполне могли не беспокоиться о какой-то неполной неделе, к тому же щедро оплачиваемой.

– Команпил ван Хойтен! – раздался у него в голове голос Перри.

– Слушаю вас, штурмосвяз.

– У меня плохие новости, сэр, – Перри казался чем-то взволнованным. – Не уверен, можно ли сообщать их по ментосети.

– Это наиболее защищённый канал связи из возможных, штурмосвяз, – поморщился ван Хойтен. – Давайте, поделитесь со мной.

– Нейтринопередатчик вышел из строя. Мы потеряли связь с внешним миром, сэр.

Ван Хойтен почувствовал, как на спине у него собираются капли холодного пота. Поломка нейтринопередатчика означала, что они, вероятнее, всего, не смогут выйти на контакт с командованием. Челнок, которому предстоит эвакуировать участников миссии, не прилетит.

– Сломался? Не может быть.

Он проверил нейтринодетектор – тот тоже не работал.

– Штурмосвяз, что может быть причиной подобной поломки?

– Сбой программы или…

Последовала пауза, заполненная мыслями Перри об инструментах и едва сдерживаемыми ругательствами. Наконец, он заговорил вновь, и голос его выражал горькое разочарование, к которому примешивалось самодовольное чувство, свидетельствовавшее о том, что он оказался прав.

– Контрольная плата, сэр. Кто-то её вынул.