Расколдовывая Юнга: от апологетики к критике

Учитывая резко возросшую в последние годы информаци­онную и интеллектуальную мобильность мира, возникающего на руинах СССР, есть все основания считать, что охватившее его массовое увлечение психоанализом (вплоть до появления специфических указов![7]) — феномен отнюдь не такой долго­срочный и не такой всеобъемлющий, каким его хотели бы ви­деть многочисленные «воссоздатели» авторитета глубинной психологии. Кроме того, хочется добавить, что помимо новаций в области медицинской технологии, биохимии, генетики и т.п. существенную роль в деле снижения избыточной популярнос­ти психоанализа и возвращения его в один ряд с другими под­ходами могут играть (а на Западе — уже сыграли) и такие критически ориентированные историко–психиатрические иссле­дования, как «Открытие бессознательного», к анализу которого мы и возвращаемся.

Структура работы может быть условно представлена в виде трех больших частей. Первые пять глав повествуют о преды­стории современной психиатрии. В следующих четырех, со­ставляющих ядро книги, дается детальный анализ жизни и де­ятельности четырех основных теоретиков динамической психиатрии — Пьера Жане, Зигмунда Фрейда, Альфреда Адле­ра и Карла Густава Юнга. Каждая из этих глав представляет собой одновременно и вполне законченное монографическое исследование творческой биографии каждого из представите­лей этой «большой четверки». И, наконец, в стоящей особня­ком десятой главе («Зарождение и подъем новой динамичес­кой психиатрии») автор предлагает комплексный анализ теоретических систем, описанных в предыдущих главах, иссле­дует их взаимосвязь друг с другом, с остальными менее масш­табными концепциями, а также пытается вписать развитие ди­намической психиатрии в историко–культурный контекст соответствующей эпохи. В этой же главе Элленбергер едва ли не впервые в научной литературе по истории психоанализа прибегает к анализу особой категории первичных материалов, а именно — рассматривает отзывы о тех или иных психоана­литических текстах в медицинской и популярной литературе соответствующей эпохи. Это методологическое новшество, спо­собствующее пониманию подлинного исторического контек­ста, в котором происходила и происходит трансформация воз­зрений и статуса исследуемых персоналий и школ, эффектно используется в таких критических исследованиях Юнга, как, например, еще ждущая своего рассмотрения работа Питера Хоманса «Юнг в контексте».

В первой главе книги — «Родословная динамической психи­атрии» — Элленбергер обсуждает проблему, весьма важную с точки зрения оценки всей современной психотерапии в целом и ее юнговской версии в частности. Речь идет об отношении современных психотерапевтических техник к так называемой первобытной медицине. В работах, подобных упоминавшемуся выше историческому труду Зильборга, первобытным концепци­ям врачевания отводилась роль невежественных суеверий, раз и навсегда отброшенных с приходом современной научной ме­дицины. Именно это позитивистское противопоставление арха­ики и современности вынуждало историков, видевших в психо­анализе новейшую науку, игнорировать многочисленные атавистические черты, очевидно присутствующие в этом и во многих других направлениях психотерапии. Элленбергер при­держивается противоположной — намного более плодотворной для осмысления подлинного статуса психоанализа — точки зре­ния: по его мнению, шаманы и лекари архаичных обществ с полным правом могут именоваться первыми психотерапевта­ми[8]. Взять хотя бы, к примеру, использовавшиеся ими методы исцеления, которые, так же, как и многие современные психоте­рапевтические техники, строились на введении пациента в гип­нотическое или квазигипнотическое состояние. Несмотря на огромную культурную дистанцию между этими двумя формами человеческого опыта, старинные методы врачевания дают нам, по мнению Элленбергера, «необычайно глубокое понимание того, что мы привыкли считать новейшими открытиями в области человеческой психики» [80, р. 3].