Расколотое "Я"

Я… внезапно столкнулся с чем-то, что было намного больше меня самого, с таким множеством переживаний, с таким осознанием, которое нельзя было воспринять. Будто что-то мягкое бросили в мешок с гвоздями…

У меня не было сил переживать это. Я переживал это в течение пары мгновений, но это напоминало внезапную вспышку света, порыв ветра — вырази как тебе угодно, — направленные против тебя, так что ты чувствуешь, что чересчур обнажен и одинок, чтобы быть способньм этому противостоять, у тебя недостаточно сил. Будто бы ребенок или животное внезапно столкнулись с переживаниями взрослого человека или осознали их. Взрослая личность пережила много всего за время своей жизни, люди постепенно укрепляли свою способность переживать жизнь и смотреть на вещи… и… э-э… понимать их, даже переживать их по разным причинам: по эстетическим причинам, по художественным причинам, по религиозным причинам. По самым разным причинам мы переживаем вещи, которые для… если бы ребенок или, скажем, животное внезапно столкнулись с такими вещами, они не смогли бы их воспринять, потому что они еще недостаточно сильны, у них для этого нет оснащения. А я тогда встал лицом к лицу с вещами, для борьбы с которыми у меня просто не было оснащения. Я был чересчур мягким, чересчур ранимым».

Человек в таком состоянии может стать для других «трудным», особенно когда все переживание испытывается в причудливо нелепом контексте больницы для душевнобольных, какой она является в настоящее время. Подлинный врач-жрец позволил бы людям иметь подобные переживания прежде, чем они будут доведены до крайности. Должен ли человек умереть от недоедания прежде, чем ему дадут поесть'? Впрочем, Джесси Уоткинс оказался счастливее многих сегодняшних пациентов, так как ему давали сравнительно слабое успокоительное и не применяли таких методов лечения, как электрошоки, глубокое замораживание и т. п.

Вместо этого его всего-навсего поместили в звуконепроницаемую палату, когда он достал других.

Если бы Джесси пришлось бороться с «современными» формами психиатрического «лечения», они бы, вероятно, достали его.

«… Я ощущал, будто я сдался и не хотел знать вообще ни о чем, я вроде как свернулся в комочек и… гм… так сказать, перестал существовать. Я ощущал, что не могу воспринять больше, потому что прошел через такое… через такое множество ужаса, и полагаю, есть некая точка, до которой люди еще могут воспринимать, а потом они все бросают, потому что не могут этого больше воспринимать. А если я не мог это больше воспринимать, я должен был… я не знаю, что могло бы случиться… вероятно, ощущение внезапной остановки и тому подобное, и если… если бы мне такое сделали, не знаю, как бы я был способен поступить… как бы я был способен с этим бороться, не будучи запертым в той палате… в смысле, в палате с коричневыми звуконепроницаемыми стенами, полом и всем остальным…»

Я спросил его, какие, по его ощущениям, принципы должны лежать в основе ухода, обеспечиваемого во время подобного путешествия.

«…Ты напоминаешь судно в шторм. С него сбрасывают запасный становой якорь, помогающий кораблю выдержать бурю, потому что он держит его носом к ветру, но он также дает ощущение спокойствия… э-э… находящимся на борту, так как они думают, что у них есть становой якорь, не прикрепленный ко дну, а являющийся частью моря, который… э-э… позволит им выжить, а пока они думают, что выживут, как и корабль, они могут пройти через переживание шторма. Постепенно они начинают… они ощущают себя совершенно счастливыми, даже хотя якорь может сорваться и все такое прочее. Я чувствую, что, если человек должен пережить нечто подобное, ему нужна, так сказать, одна рука для самого себя, и одна рука для переживания. Думаю, он не будет способен — если собирается выжить, — самостоятельно подняться над тем уровнем, на котором пребывает в настоящем… из-за всего того, что было прежде, и постепенно укреплять… э-э… необходимое оснащение для того, чтобы бороться с данной ситуацией самому. Он не очень сильно оснащен для этого. Некоторые люди лучше оснащены для этого, а некоторые — хуже… но у человека должен быть своего рода становой якорь, держащийся за настоящее — и за самого человека, каким он является, — чтобы быть способным пережить хотя бы чуточку того, что он должен пережить».

«Так что должны быть другие люди, как бы присматривающие за тобой…»