Расплата (СИ)

Ее уже ждали. В довольном оскале растянулись губы сидящего на постели обнаженного мужчины, когда он разглядел в вошедшей девушке ту, что видел утром в саду. «С виду нормальный», — подумала Кристина, исподлобья разглядывая восточного гостя. Действительно, человек как человек! Не будь она напугана, наверняка отметила б его прекрасную физическую форму, чарующую игру мышц и дикую кошачью грациозность, когда мужчина привстал и направился к ней; завораживающий, с акцентом, бархатный его голос и мягкие подушечки пальцев, что прошлись по ее щеке, изучая… Но сейчас она знала лишь одно: перед ней садист, отправивший на тот свет несколько ни в чем не повинных девушек.

— Хорошенькая, — довольно промурлыкал Ансар, приспуская с плеч ее тонкую ткань; жадно разглядывая светлую кожу и следы синяков, вчера щедро оставленных Филиппом.

* * *

Филипп уйти не смог. Прислонившись к двери, он прислушивался к каждому шороху в комнате — слышал, как скрипнула кровать, как послышались неспешные шаги, а потом голос вкрадчивый что-то стал нашептывать Кристине. Может, обойдется еще? Может, предпочтения Ансара изменились? Вернул бы девчонку живой хотя бы… Филипп заметно нервничал. Как хищник метался из угла в угол и не мог найти покоя. Неужели переживал он за Кристину? Неужели искренне стало жаль девушку, которую еще вчера беспощадно убивал, топтал на глазах десятка людей? Неужели что-то теплое зашевелилось в ледышке под ребрами венценосца? Нет. Просто он давно отвык отдавать свое. Просто никто не смеет решать судьбу людей, принадлежащих ему, и убивать его наложниц имеет право только он сам, а не какой-то гость залетный! Просто Кристина сейчас должна в его постели быть, а не за этой дверью, и мучить, упиваться слезами ее — удел его, Филиппа, а не наглого гостя, вообразившего себя султаном, не иначе; позабывшего, что он всего лишь посол.

Когда за дверью послышался сдавленный женский всхлип, Филипп взреветь был готов. Кристина плакала, и, кажется, пыталась сопротивляться. «Потерпи же», — молил про себя Филипп, искренне желая, чтобы все закончилось как можно скорее, и Кристина вернулась к нему, целая и невредимая.

Филипп метался по коридору, а за дверью, все громче, все истошнее кричала Кристина. В какой-то момент, не выдержав, она стала звать на помощь, она молила, чтобы ее выпустили, чтобы не трогали; с каждой минутой она кричала все сильнее, срывая голос, захлебываясь слезами… Филипп стоял за дверью и слушал ее крики, не решаясь войти и пытку ее прекратить. Но вот послышался шум — глухой, тяжелый, Кристина заверещала так, что содрогнулись даже стражники, что стояли в конце коридора, а потом… А потом наступила тишина. Абсолютная. Филипп прикрыл глаза, догадываясь, что эта тишина означает.

Глава 50

Он вошел в комнату в надежде, что Кристину можно еще спасти. Он уверен был, что это для Кристины все закончилось сегодня, но каково же было его удивление, когда увидел он совсем иную картину…

Кристина сидела на полу, обхватив голову руками. В ладони — окровавленный кинжал, перед ней — распластанный на полу Ансар с застывшим взором и зажатой в руке прядью каштановых волос, а некогда светлый мех перед кроватью багрянится свежей кровью, стекающей со смуглого тела…

Кристину трясло, разрывало изнутри от боли, слез и ужаса, от страшного осознания случившегося. Сегодня она убила человека. И пусть человеком это тело, еще несколько минут назад издевавшееся над ней, назвать сложно, Кристине было не по себе от одной только мысли, что сегодня, сейчас, ее рукой оборвалась чья-то жизнь. Ее так трясло, что она даже не заметила Филиппа, замершего у дверей; перед глазами — только тело смуглого мужчины и кровь.

— Ты что наделала? — словно сквозь вату долетел до нее приглушенный голос Филиппа.

Кристина медленно обернулась на голос: Филипп стоял в нескольких метрах от нее и смотрел то на мертвого посла, то на пленницу. Явился… Ладошка ее непроизвольно сжала рукоятку ножа: НИКТО! НИКОГДА! БОЛЬШЕ НЕ ПРИКОСНЕТСЯ К НЕЙ ПРОТИВ ЕЕ ВОЛИ! Безумный, сумасшедший взгляд обратился к Филиппу, заставляя венценосца невольно отступить.

— Не подходи ко мне! — прошипела Кристина. — Я убью тебя, клянусь! Рука не дрогнет, Филипп!

И ведь убьет же! В глазах безумие, губы дрожат, руки трясутся, и зажатый в ладошке кинжал готов вонзиться в любого, кто осмелится подойти — ей нечего терять, она будет биться до последнего. Он молча отступил на пару шагов, не сводя глаз с обезумевшей Кристины — кровью сердце обливается… Посол убит, она, кажется, сошла с ума… Его игрушка сломалась и стала опасной.

— Стража! — выкрикнул Филипп, и комок застрял в горле — не такого исхода он хотел, не таким ему финал представлялся.

Через пару мгновений резкая боль пронзила ее руку, и кинжал со звоном упал на пол. Стражники подхватили девушку и бросили к ногам венценосца. Ну вот и все. Теперь он убьет ее, а она… А она опять беззащитна перед ним.

— Убьешь, значит?