Расплата (СИ)

Он не спешил — дал ей время свыкнуться с мыслью, что никуда отсюда не уйдет, и возражения ее бессмысленны. Кристина едва не плакала, и все же, деваться ей некуда; столкнувшись с теплотой в глазах напротив, подчинилась — побелевшие от напряжения пальчики дрогнули, но все-таки разжались. Этьен осторожно разомкнул ее руки и снял свой плащ, тут же чертыхнувшись про себя — грязная мокрая ткань ледяной липкой коркой облепила ее тело. Нужно было еще там, в этой чертовой темнице, стянуть ее с Кристины! Не в ее состоянии ходить в мокром столько времени, но до этого ли было…

— Да не жмись ты, — вздохнул Этьен, стягивая с нее подобие платья, а потом подхватил девушку на руки и потащил к деревянной кадушке.

— Держись за меня. Вот так, да.

Он заставил Кристину обнять его за шею; одной рукой придерживал ее, другой, зачерпнув воду в кружку, поливал. Она едва держалась на ногах, и даже опора в его лице не помогала. Казалось, она теряет сознание, и руки то и дело норовят соскользнуть с его шеи…

— Потерпи, — тихий голос над ухом вернул ее в реальность; Кристина собрала все свои силенки, чтобы обнять его покрепче и хоть немножечко помочь.

Она держалась сама, позволяя ему действовать двумя руками. Вода мутными струйками стекала по ее ногам, очищая опороченную кожу от чужих запахов и чужих прикосновений, ласковые руки гладили ее волосы, спутанные, жесткие… Его это не пугало. Он не боится этой грязи, и беззащитное, опороченное ее тело не вызывает ни брезгливости, ни отвращения. Она из-за него страдала, это он не смог защитить ее, и это ей должно быть неприятно находиться рядом с ним. А она жмется к нему и совсем не боится… Смущается, стыдится себя такую, но не боится ни рук его, скользящих по истерзанному телу, ни его самого, промокшего, полуголого, пытающегося отогреть ее своим собственным теплом.

Скрипнула дверь — Руфина принесла полотенце и сорочку для Кристины. Заметив, что и он теперь весь мокрый, головой качнула:

— Сейчас и Вам что-нибудь подберу, у меня от мужа осталось.

Ее резкий переход на «Вы» неприятно царапнул — простой и непринужденной хозяйкой она ему нравилась больше, но все же Этьен, не придав особого значения, лишь кивнул женщине:

— Спасибо.

Кристина же в его руках теряла последние силы. Она совсем ослабла и уже почти забылась, когда вдруг одно неосторожное движение пронзило ее болью.

— Что, Кристина? — заметив, как дернулась она, всполошился Этьен.

Она сомневалась, нужно ли показывать ему, но потом, решив, что рано или поздно он все равно увидит, чуть отстранилась и приподняла руку — сбоку, на левой груди, нагноился порез, оставленный послом-садистом.

— Это еще откуда?! — разглядывая грязно-красный набухший рубец, нахмурился Этьен, вместо ответа получив лишь затравленный взгляд потемневших от боли глаз.

Ему хотелось успокоить ее, напомнить, что позади теперь все ужасы… Только нужны ли ей эти слова? Ей, с разодранной в клочья душой и жуткими порезами на теле? Этьен осторожно коснулся раны — она горячая, глубокая; надо срочно от гноя очистить да как-то обеззаразить. Пока он осматривал рану, вернулась Руфина с простыми льняными штанами и рубашкой и виновато посмотрела на него:

— Все, что нашла. Завтра в городе буду, привезу Вам что-нибудь получше.

— Не суетитесь, Руфина, мне большего не нужно. И не «выкайте», пожалуйста.

— Ну как же… Вы же…

Руфина замялась, стушевалась перед ним, а Этьен, не понимая столь резкой перемены, на мгновенье оторвался от раны и посмотрел на женщину… Увиденное совсем ему не понравилось: от суровой хозяйки, еще несколько минут называвшей его бесстыдником, и следа не осталось!

— Что я?

— Вы же… сын Ренарда? Это правда?

Он почувствовал, как напряглась от ее слов Кристина. Конечно, она уже знает, кто он, и все-таки, будто вспомнив столь деликатный факт, собралась силенками и даже попыталась отстраниться.

— Адриан сказал? — вопреки желанию Кристины отдалиться, еще сильнее прижал к себе девушку.

— Значит, правда?

— Правда. Только это ничего не меняет, — сказал он обеим, и многозначительный взгляд устремился к Кристине: «Тебя, дорогая, это в первую очередь касается!»

— Вы не думайте, Ваше Высочество, я никому про Вас не скажу!

Этьен с улыбкой посмотрел на женщину — верит. От хорошей жизни в лесу не живут, и уж явно не от преданности Филиппу она спасает покалеченных им девушек. И Адриан, хоть и Филиппу служит или служил, да уже не впервые жизнь ему спасает.

— Только давайте без «Высочеств» и обращайтесь ко мне на «ты», пожалуйста. И еще, тут рана…

Руфина тут же подошла к девушке и внимательно осмотрела порез — нарыв старый и достаточно опасный; придется резать, чтоб вытянуть гной.

— Я сейчас, не трогайте, — уловив недовольный взгляд, женщина тут же поправилась, — не трогай ничего.