Расплата за предыдущую жизнь

— Тогда без шума, перо воткни.

— Место приблизительно знаем. Перероем там всё и найдём.

— Сомневаюсь, что второй место подкинул правильное. Фуфло.

— Тогда, чё? Этого на перо садим? Дальше потащим?

— Чекирь ему пальцы. Запоёт.

Сержант и лейтенант совсем оказались рядом. Александр прицелился и длинной очередью разрядил автомат. В душе такая злость поднялась, что не сумел убрать палец с курка вовремя. Тела изрешетило и отбросило в сторону. Александр медленно встал, словно уставший после долгой работы и подошёл к лежащему на земле арестанту.

— Ну и кто ты на самом деле, ёшки-матрёшки?

Арестант пристально посмотрел на него снизу вверх.

— Я сотрудник музея, а ты кто?

— Красноармеец, ёшки-матрёшки. Не видно, что ли?

— А по этим видно, что они из НКВД.

Александр улыбнулся и разрезал ножом верёвки.

— Меня Саней зовут. Бери оружие и пошли к нашим.

— А ваши кто? — спросил арестант, прищурив левый глаз.

— Наши, это наши, ёшки-матрёшки. Советские. Или тебе лучше в одиночку мотаться по лесам?

Арестант хмыкнул, встал на ноги и протянул руку.

— Тарас.

— Саня.

— Не смотри на робу так, не моя. Эти заставили нас с Петровичем переодеться. Петрович — директор музея, а я как сотрудник.

— Я так понимаю, ты сейчас ценный человек. Единственный, кто знает, где спрятаны экспонаты музея?

— Так оно и есть. Только сейчас война и мои знания интересны лишь вот этим, — Тарас кивнул в сторону убитых. — Зеки. Тут недалеко зона была. Они шли мимо музея, когда увидели нас. Мы с Петровичем приехали на полуторке, когда спрятали ценности. Эти сразу нас всех прихватили, заставили признаваться, где спрятали. Нас с Петровичем оставили в живых, а водителя и сотрудников убили.

Они дошли до соседнего леса. Исай Лисимахович вышел навстречу.

— Ну и напугали вы нас, Александр!

— Пройти можно? — Бурмакин нарисовался за спиной. — Или движение также плотно, как в сторону Слуцка?

— Попроще немного. Овражком, думаю, проскочим, ночью.

— Тарас, ты как? В состоянии помочь нести раненого?

— Легко, — улыбнулся сотрудник музея.

К месту, откуда наблюдал за шоссе Александр, добрались без приключений. Бурмакин долго высматривал противоположную сторону дороги и о чём-то думал.

Разношерстный состав отряда под командованием лётчика, «грозная» боевая сила на земле.

Исай Лисимахович заметил, как Тарас морщится, глядя на лагерную робу, и предложил свой гардероб. Белая рубашка с узким стоячим воротником, чёрные широкие штаны и потёртый серый пиджак. Тарас благодарно пожал руку старому еврею.

Переход через шоссе получился будничным. Как по команде движение в два часа ночи внезапно прекратилось, и отряд спокойно преодолел препятствие. Но теперь необходимо проскочить как можно быстрее расстояние между дорогами и пересечь второе шоссе. Днём здесь можно встрять по полной. Все это прекрасно понимали и шли с максимальной скоростью. Симха почти висела на плечах Хаси и Рон Авивовны. Младший лейтенант очнулся и тихонько постанывал, если его сильно трясли. Перед рассветом проскочили и это шоссе. Вломились в лес и шли без отдыха часа три. Когда солнце начало припекать остановились для приёма пищи и ночлега. Александру хотелось спать, но ему не давала покоя неизвестность. Он не в первый раз ощущал на себе ответственность за жизнь других людей. Чувство, совершенно незнакомое в прошлой жизни, сейчас грело душу. Нести ответственность за кого-то ему нравилось. Откуда это? Почему? Как? Ему просто нравилось, что он нужен, и он не просто один из многих, а здесь и сейчас глаза и уши отряда.

— Саня, — Бурмакин опустился на траву рядом с ним. — Продукты на исходе. Придётся в ближайшее селение заглядывать.

— Уверен, товарищ старший лейтенант, что это, ёшки-матрёшки, хорошая идея?

— У тебя есть предложение получше?

Александр только хмыкнул в ответ.

— Тут на карте есть деревня. Дорога к ней есть, но с этой дороги в неё не попасть. Только пешком через леса. Немцы не любят ходить по просёлочным дорогам пешком. И делать крюк, чтобы заехать именно в эту деревню они не будут. По крайней мере, пока.

— А что? Верно, — сон у Александра пропал. — Они сейчас озабочены продвижением вперёд, ёшки-матрёшки. Сколько до деревни?

— Напрямую километров тридцать. К вечеру дойдём, если долго здесь не задержимся.

— Надо выспаться. Всю ночь в напряжении.

— Я что не понимаю? — Бурмакин занервничал. — Они сейчас вообще как телята. Бери голыми руками.

Все помолчали. Александр посмотрел на Изю, который вяло обмахивался шляпой, большей частью создавая уют лежащей рядом Симхе. Затем на старого еврея, который сидел возле своей жены, подмяв под себя узел, и опёршись одной рукой на винтовку. То, как он обращался с оружием, наводила на мысль, что в гражданскую войну ему пришлось повоевать.