Рассказ Исы ибн Хишама, или Период времени

«Причины непреходящей действенности Божественного Откровения кроются во взаимосогласии пастыря и его паствы. Поскольку естественные законы требуют совместного противостояния непредвиденным бедствиям и катастрофам, которые, если и не являются следствием разброда и раскола, то предвещают беспорядок — источник разногласий и распрей, а человек по своей природе склонен к самым скорым решениям, то необходимо, чтобы каждая умма определилась по отношению к двум вещам.

Умма — это вместилище совершенства, источник красоты, опора власти, заветная цель, высшая идея, оплот сохранности, платформа для высказываний и дискуссий, это восполнение недостающего, путеводный знак для ищущего, это самая прочная связь, самый надежный страж, в ней — все лучшее, вся польза, она бережет от всех бед, ибо в ней — истина и правота.

Меня поражает и впечатляет верность мысли, которую единодушно высказывали мудрые и разумно мыслящие люди прежних времен, обладавшие опытом и глубокими познаниями, а именно той, что „начало падения наций — в беспомощности их мудрецов“. Именно так, именно это ведет к появлению случайных, недоношенных идей, которые начинают соперничать одна с другой в поисках путей предотвращения падения. Бессилие мыслителей ведет к разброду в выборе направления, а отсутствие единого направления раскалывает всю умму, воцаряется недовольство, очагам процветания со всех сторон угрожают опасности, удрученные невзгодами люди стонут, а это первый признак всякого упадка. Начинаются распри между близкими и родными, между наделенными властью и их подчиненными, и все оборачивается, если нет возможности выправить положение, крушением надежд. Мудрецы каждой уммы — краеугольный камень ее славы, столпы ее существования, светильники, освещающие ей путь в темноте, ключи к ее замкам, мерило ее способностей, блюстители ее нравственности и хранители ее радостей. И когда связующие их узы единомыслия слабнут и терпимость сменяется разбродом, создается почва для возникновения бесплодных принципов, нездоровых чувств, коварных влияний и мучительных необходимостей. А простой народ следует тем законам, которые устанавливают для него мудрецы: разумным и цивилизованным, если те едины и согласны в своих взглядах, и законам подобострастия, унижения и суеверий, если те малодушны. А сердца людей откликаются на все — и на призывы к Аллаху во время зикра{191}, и на то, что видят вокруг их глаза, и на то, что отвечает их желаниям. Уши их прислушиваются к призывам поборников истины опубликовать закон — скрижаль, наставляющую и поучающую, известия верные, к соревнованию побуждающие, страсти успокаивающие, программу действий на века для потомков, сохраняющую память о прошлом для тех, кто придет вслед за нами.

Сыны моей родины, нам неприятно и огорчительно слышать, как иностранцы непрестанно твердят, сколь сожалительна чрезмерная приверженность наших предков шариату, и утверждают, что между нами и ими разница огромная и дистанция неизмеримая. Хотя подобные утверждения несправедливы, но последствия их опасны, и нам необходимо их избежать, пусть даже иностранцу не позволено и он не имеет права так утверждать, ведь мы — национальная общность. Но нас не признают таковой, ибо мы говорим вразнобой, силы наши слабы и наше положение достойно сожаления. Нет силы и мощи кроме как от Аллаха. Но где те, кто истинно предан шариату, где патриоты, любящие свою родину, которая их вскормила и которую они отдали на милость пособникам иностранцев?! Какая в этой ситуации разница между нами и иностранцами, если мы никак не откликаемся на происходящее и на ложные утверждения, с которыми сталкиваемся каждый день, и что толку критиковать иностранцев за их дела, имеющие политические цели?

Нет и еще раз нет, с тех пор, как мы уклонились от следования шариату, на нас со всех сторон обрушились беды, и мы уподобились человеку, ловящему ладонями воду, желая напиться, но не доносящему ее до рта, или слепцу, заблудившемуся в пустыне и окруженному львами. Вот какое положение мы унаследовали, и пока мы топтались на месте, иностранцы двигались вперед.

Поэтому я говорю, что спасение уммы от рук чужаков, вмешивающихся в то, что их никак не касается, — в ее сплочении. И вот я изложил вам два вопроса, которые уже были поставлены и из-за которых был смещен наш благородный устаз, когда он поддержал Его Священство в истинном служении родине, и они объединились. Если бы этого не произошло, случилось бы то, что случилось с жителями ал-Андалуса{192}, и зазвучали бы совсем иные песни. Слава Аллаху, устроителю всех дел. Конец. А Аллах лучше знает»{193}.

Первый шейх: Клянусь Аллахом, прекрасно сказано, да лопнут глаза у завистников.

Второй шейх: Истинно сказал Пророк, да благословит его Аллах и приветствует: «Бывают слова волшебные».

Третий шейх: Да, это разрешенное волшебство и сладчайшее питье.

Седьмой шейх: Да благословит Аллах слова ясные и красноречивые.

Пятый шейх: Да благословит Аллах его уста — что ни слово, то перл.