Рассказчица

Подняв глаза, я увидела, что гауптшарфюрер ловит каждое мое слово.

В темноте раздалось тихое урчание, вроде кошачьего. Чиркнула спичка. Запахло серой. Факел снова вспыхнул. Передо мной на корточках в луже крови сидел человек с дикими глазами и всклокоченными волосами. Изо рта у него капала кровь, в окровавленных руках он держал кусок мяса. Я отшатнулась, ловя ртом воздух… У куска мяса, который он пожирал, была кисть с пальцами, сжимавшими золотой набалдашник трости. Его я не могла забыть, даже если бы пыталась. Теперь ясно, куда подевался Барух Бейлер…

В дверь постучали, внутрь просунул голову младший офицер.

– Герр гауптшарфюрер, уже почти два часа… – сказал он.

Я резко закрыла блокнот и принялась заправлять новый лист в пишущую машинку.

– Я вполне способен следить за временем! – крикнул в ответ гауптшарфюрер. – Я сам решу, когда пора будет идти. – Он подождал, пока дверь не закроется, а потом сказал мне: – Не начинай печатать. Продолжай.

В глазах у меня помутилось, голова пошла кругом.

«Значит, это вовсе не дикий зверь, – с трудом проговорила я. – Это был ты». Каннибал улыбнулся, обнажив гладкие, окрашенные алым зубы. «Дикий зверь… упырь. Зачем спорить о мелочах?»

Гауптшарфюрер засмеялся.

«Ты убил Баруха Бейлера».

«Лицемерка. Можешь ли ты честно сказать, что не желала ему смерти?»

Я вспомнила, как этот человек приходил в наш дом, требовал уплаты налогов, когда у нас не было денег, вынуждал отца вступать с ним в сделки, из-за которых мы все глубже увязали в долгах. Я посмотрела на это чудовище, и вдруг меня затошнило. «Мой отец. Его тоже убил ты», – прошептала я. Упырь не ответил, и тогда я бросилась на него. Оружием мне служили ногти и ярость. Я раздирала ему кожу, пиналась и молотила его кулаками. Либо я отомщу за смерть отца, либо умру, пытаясь сделать это.

Я продолжила чтение, описала появление Алекса, мучения Ании, пытавшейся примирить в сознании образ человека, в которого она влюбилась, с тем, брат которого оказался чудовищем. Каков же тогда сам Александр?

Я прочитала об отчаянном бегстве Ании из пещеры, о том, как Алекс гнался за ней, а она бросила ему обвинение, что он мог спасти ее отца, но не сделал этого.

«Твой отец не единственный, кто любил тебя, – признался Алекс. – И ты не можешь винить Казимира в его смерти. – Он отвернулся, на его лицо упала тень. – Потому что его убил я».

Я замолчала. Мои последние слова висели в воздухе, как дым сигары – ароматный и густой. Гауптшарфюрер хлопнул в ладоши – медленно, дважды, а потом со сдержанной горячностью проговорил:

– Браво! Такой развязки я не ожидал.

Я залилась краской.

– Спасибо. – Закрыв блокнот, я положила его на колени и ждала, когда меня отпустят.

Однако гауптшарфюрер вместо этого подался вперед и сказал:

– Расскажи о нем. Об Александре.

– Но я прочла вам все, что пока у меня есть.

– Да, но тебе известно больше, чем ты написала. Он прирожденный убийца?

– С упырями все не так просто. Ими становятся те, кто умер насильственной смертью.

– И тем не менее обоим – Александру и Казимиру – выпала одна и та же печальная участь. Это совпадение? Или просто несчастная судьба?

Он говорил о моих героях так, будто это реальные люди. Хотя для меня они такими и были.

– Казимир погиб, когда мстил за убийство Александра, – сказала я. – Вот почему Алекс чувствует себя обязанным защищать его. И так как Казимир – младший из упырей, он пока не способен контролировать свой аппетит так, как это может делать Александр.