Рассказы

— Эй!

Я открыл глаза. Было утро перед самым рассветом, и в разделенном палками тооно виднелся край неба — уже не черного, а серого. Надо мной стояла ужасно довольная собой, раскрасневшаяся от мороза Намджил в своем нарядном полушубке. Не успел я даже удивиться, как она наклонилась и прижала палец к моим губам.

— Тише!

— Ладно! — тихо ответил я, приподнимаясь на локтях и оглядываясь по сторонам. Все спали, только Харлан тихонько урчала во сне. — Что ты тут делаешь?

— Ничего, — сказала Намджил.

Она потянула меня за край одеяла.

— Пошли, покажешь мне тут всё.

— Дай мне одеться, — я покраснел. — И за одеяло не тяни.

Рассвет в Меркит Ховдэ размытый и текучий, без ярких красок. Солнце медленно выползало из холмов. Мы шли вдоль берега Уляна, обходя большие камни и пиная маленькие, и наши тени тянулись через всю реку до противоположного берега. В воздухе стоял каменный, минеральный запах быстрого течения.

— Как ты узнала, где я живу? — спросил я, не зная, куда деть руки.

— Ну, я же ильбэш, — подбоченилась Намджил.

— Понятно, — сказал я. — А что ты еще умеешь?

— Я всё умею! — решительно сказала она. — Я повелеваю огнем и песком, ветром и морем, предрекаю будущее, а еще могу петь по–птичьи и рычать по–зверячьи, а еще мошек отпугивать, чтоб не жалились.

— Наши шаманы тоже так могут, — сказал я, что поддразнить ее.

Улыбка пропала с ее лица.

— Ничего они не могут! — сказала Намджил с горячностью.

— Нет, могут.

— Нет, не могут!

— Вот так они точно не могут! — закричала она, обиженная до глубины души, и вдруг топнула ногой по камню.

Бах!

Раздался далекий грохот.

— Нет, ничего ты… — начал было я, как почва подо мной вдруг пошла трещинами и разломилась. В животе неприятно закрутило. Вместе с кусками смерзшейся земли я ухнул в бездонную яму, крича и размахивая руками. Небо быстро смыкалось надо мной.

Я умру!

Я умер, наверное.

— Ой! Извини! — донесся до меня далекий голос Намджил. — Ты внизу живой, я это точно знаю — слышу, как сердце стучит. Извини меня, пожалуйста, я не хотела. Эсен?

Я пошевелился.

«Мне больно», — хотел сказать я, но сдержался. Вместо этого я закричал, стуча по земле кулаком.

— Ты дура! Дура! Я думал, что я помру!

— Я сейчас спущусь, — засуетилась Намджил.

— Это еще зачем?! Не надо! Эй!

Но она все равно спрыгнула. Прямо мне на грудь, выбив из меня последние капли жизни. Я охнул и повалился набок, а Намджил встала, отряхнулась и протянула мне руку:

— Вставай! Давай посмотрим, что это за пещера.

— Пещера?.. — я тяжело перекатился набок, не приняв руки, и привстал.

Мы находились в конце огромной норы. Стены ее были неровными, будто бы изгрызенными. Мне стало страшно, и я невольно схватил Намджил за руку, да с такой силой, что ее косточки хрустнули.

— Ой! — сказала она.

— Это не пещера! — сказал я ей, объятый ужасом. — Это логово Олгой–Хорхоя!

— Что–о?

— Наверняка он здесь зимует! — простонал я.

— Да вряд ли! — сказала Намджил и мотнула головой в сторону прохода. — Давай туда сходим, проверим.

— Не хочу!

— Давай, пожалуйста! — попросила Намджил.

— Нет! — сказал я и вдруг понял, что она может подумать обо мне.

«Трус», — наверняка решит она. Я мучительно уставился в крохотный клочок неба над головой, стиснул зубы, изругал себя на все лады — и наконец прошипел:

— Ладно, пошли! Только ты сама виновата будешь, если тебя съедят!

— Хорошо, — неожиданно серьезно сказала Намджил.

Мы пошли вдоль влажных, сочащихся туманом стен. Вскоре стало настолько темно, что я перестал что‑либо видеть. Зато Намджил шагала легко и уверенно — пришлось попросить ее взять меня за руку.

Она рассмеялась.

— Ты правда ничего не видишь?

— Да, — ответил я, глубоко несчастный.

Мы шли в абсолютной тьме еще несколько минут, а потом Намджил вдруг остановилась, как вкопанная, и не своим голосом произнесла:

— Там скелет.

— Не говори таким страшным голосом, — взмолился я. — Какой еще скелет?

— З–змеиный.

— Большой? — с упавшим сердцем спросил я.

— Ага. Очень большой. Как горы, — слабым голосом сказала она. — Он там внизу лежит, в здоровенной яме. Свернулся в колечко и лежит.

— Это Олгой–Хорхой, — произнес я убежденно.

— Но ведь он большой червь! — возразила Намджил.

— А вдруг он на самом деле змея? — я стиснул ее руку. — Пошли отсюда! Вдруг он…

— Он давно умер, — из противоречия заспорила Намджил, но сопротивляться, когда я потянул ее обратно, не стала. — Ой, я серьгу потеряла!.. Ну и ладно. А как мы выйдем наружу?

— Не знаю, зубами вцепимся!

Обошлось без зубов — земля здесь была пронизана тонкими, но прочными корнями, и мы с Намджил вылезли, цепляясь за них.

Из пещеры мы вышли грязные и бледные.

Взглянув друг на друга, мы вдруг расхохотались, как сумасшедшие.

— Ты испугался там, это точно, хаха, я по глазам вижу! — сказала Намджил.

— И как нойон теперь охотиться будет? — спросил я одновременно с ней.

Мы смолкли.

Щеки Намджил заалели, и она тихо сказала:

— Извини.

— Ты меня извини, — зачем‑то сказал я.

— Пошли к нойону? — предложила Намджил. — Расскажем ему, что видели.

— А давай не будем, — поежился я.

— Почему?

— Он нам головы отрубит.

Намджил посмотрела на меня с сомнением и сказала: