Рассказы

— Мать так про Меркит Ховдэ говорит, — сказал я. — Она тофаларка, из костяного народца. Отец когда‑то поймал ее, когда она купалась в реке, крепко избил и привез сюда на лодке. Так она стала ему женой.

К моему удивлению, Намджил не понравилась эта история.

— Это плохо! — серьезно сказала она.

— Почему?

— У меня все будет не так.

— А как? — напряженно спросил я.

Почему‑то этот вопрос сильно меня взволновал. Я даже и не думал раньше, что Намджил может выйти замуж. Не приходила мне такая мысль в голову.

— У меня будет возлюбленный, — значительно произнесла Намджил.

— А это еще кто?

Она подалась вперед. В ее глазах плясало темное пламя:

— Ты.

— Я? — спросил я, как громом пораженный.

— Да. Мы будем целоваться на снежном поле, среди ледяных цветов, и я отдадусь тебе на медвежьей шкуре. Но это будет еще очень нескоро, — сказала Намджил.

— А что такое «отдадусь»?

— Не знаю, — пожала она плечами.

Разговор стал неудобным.

— Давай поцелуемся, — предложил я.

— Давай.

Мы потянулись друг к другу, и тут в юрту вошла Харлан. Под мышкой она несла корзину с коровьими кишками. Завидев нас с Намджил, сестра почему‑то взвизгнула и выскочила из юрты, ужасно покраснев. Корзину она обронила на пол.

Испуганные, мы отпрянули друг от друга, и Намджил быстро сказала:

— Завтра увидимся.

Я проводил ее до юрты нойона.

Утром отец проснулся. Он был очень слаб после долгого забытья, но пурпурная кровь ушла, а дыхание было ровное, хорошее. Сразу размякшая мать поила отца из большого бурдюка. Она улыбалась, а отец только хрипел, мотал головой да оттирал лекарства со своих усов. Харлан настороженно следила за мной из своего закутка. Я видел — сестре до ужаса хочется меня расспросить о Намджил; но она не решалась.

Чуть позже возле нашей юрты раздался стук копыт.

«Намджил», — радостно подумал я и вскочил, чтобы встретить ее.

Но это была не она.

Откинув полог, в нашу юрту вошел тяжелый, пахнувший потом и железом Данзан. Мое сердце сразу упало.

— Эй, ара–ойхон, — лысый Данзан поманил меня к себе. — Иди сюда.

Мать, наконец‑то вспомнившая обо мне, насторожилась.

— Кто это? — спросила она.

— Это… — я замялся. — Это за мной. Я скоро вернусь, мама.

— Только не задерживайся, — сказала она. — Нужно еще искупать отца, ты мне нужен.

— Хорошо, — напряженно ответил я, не сводя глаз с Данзана.

Халхинец гнусно ухмылялся.

Мы вышли из юрты. Возле стоял огромный каурый жеребец Данзана. Он бил копытом и зло косился на меня. Я взглянул на лошадиные зубы и подумал, что одним укусом эта тварь может отхватить мне голову.

— Садись, — сказал Данзан. — На охоту поедем. Хочешь на Олгой–Хорхоя посмотреть?

— С тобой — нет, — угрюмо ответил я.

Видимо, Данзану еще ни разу не отказывали. Он сразу рассвирепел. На его левом виске вздулись жилы, руки легли на рукояти мечей.

— Живо сел! — взревел Данзан.

— Не хочу! — ощетинился я в ответ.

Я был уверен — коснись меня Данзан сейчас, я бы набросился на него, как хорек, и попытался бы выгрызть горло.

— Ара–ойхон! — Данзан дернул себя за ус. — Слушай. Этого не я хочу. Это она попросила, чтобы я тебя привез на охоту. Понятно тебе?

Намджил?

Я насторожился.

— Правда?

— Дэн эрэгдыг! Клянусь Акиин Торэ, это правда! — сказал Данзан, почесывая себя между лопаток. — Садись, малец, прокатимся, поговорим.

Все еще настороженный, я взобрался на коня, и Данзан сел позади меня. Он хлестнул коня поводьями, и тот помчался в степь. Пускай невольно, но меня охватил восторг — не так часто мне разрешали кататься на лошади. Я наслаждался ветром, бившим мне в лицо, и почти забыл о Данзане.

— Что она тебе сказала? — внезапно спросил халхинец. — Она говорила что‑то про наше будущее? Про нойона?

— Нет, — насторожился я.

— Это хорошо, — Данзан чуть расслабился.

Остаток пути я молчал, стараясь не касаться локтями Данзановых рук — больших, увитых мускулами, обильно татуированных. Халхинец пах кровью. Я ненавидел его, этого злого воина — сам не понимая толком, за что.

Наконец мы выехали к берегу Уляна. Там нас ждали охотники. Я узнал Гуна и Эркена, и остальных охотников становища. Чуть в сторонке сидел нойон. Жирный, неподвижный, он прихлебывал водку–иркэ, сидя на траве, и лениво поглядывал на небо. Намджил, мое сердце затрепетало — сидела рядом с ним.

Увидев меня, Намджил встала. Лицо ее побледнело.

«Почему?» — удивился я, и попытался соскочить, но Данзан не дал мне.

— Нойон! Церетар Торэ! — сказал он. — Мы с тобой должны сокрушить это злое чудовище, Олгой–Хорхоя. Поехали!

— Поехали, — важно согласился нойон.

Повелитель Меркит Ховдэ с трудом взгромоздил свое жирное тело на коня, и мы всей толпой отправились на поиски Бога–Червя. Намджил сидела позади нойона, обхватив его за парчовый пояс. Я пытался привлечь ее внимание — но Намджил упорно глядела перед собой. Словно ей неприятно было смотреть на меня.

Я недоумевал.

Нойон правил осторожно, водил коня по кругу. Наконец мы совершили полный оборот, и лишь тогда нойон сказал охотникам:

— Возвращайтесь в становище. Никого мы не найдем.

— Но… — начал Гун.