Рассказы

— Забери ее, — ровно сказала она.

Фьельмар склонила голову набок и повторила свои слова.

— Забери.

— Она может помочь вам, правда! — убежденно произнес Мортимер.

— Позже, — проскрежетала она. — У меня болит голова. Ужасно. Уходи и забирай ее с собой.

Когда они ушли, Романья прижала ладони к вискам и стала слушать, как пульсирует внутри нее горячая злая боль.

Родерик качал на коленях блаженствующую Хьюллу. Косоглазая шутесса от удовольствия даже зажмурилась. Своей правой рукой, на которой не хватало мизинца и указательного пальца, она обхватила Родерика за шею, левой гладила его по колену.

Родерик улыбался.

Королева сначала молча смотрела на них из‑за угла, затем взяла с пола камешек и кинула в стену. Родерик немедленно выпустил Хьюллу из объятий. Та вскочила на ноги и здоровой рукой поправила задравшуюся юбку.

Романья вышла из‑за угла.

— Родерик. Пошли, — сказала она, как ни в чем не бывало.

— Да, моя королева! — поклонился он.

Хьюлла попыталась тихонько уйти, но королева окликнула и ее:

— Ты тоже идешь.

— Правда? — насторожилась шутесса. — А зачем я тебе, твое Величество? Ты хочешь меня на цепь посадить, как тогда?

— Нет, нет, — негромко рассмеялась Романья.

— Ладно! Доверяю тебе!

Сопровождаемая Родериком и неуклюже ковылявшей Хьюллой, она спустилась вниз, в пыточную камеру. Там уже стоял эльфийский лорд Хоэн в темных шароварах, голый по пояс, поджарый и загорелый, с каплями пота на рельефных мускулах. С невозмутимым видом он вкладывал в раскаленный горн длинные иглы — одну за другой, готовя их для дела. Рядом лежали клещи, ножи разного размера, молоточки и стальные щипцы.

Хьюлла смертельно побледнела.

Родерику тоже стало немного не по себе.

— Приветствую вас, моя королева, — сказал лорд Хоэн, не отвлекаясь от дела.

— Как он? Готов?

— Еще нет.

На квадратном деревянном щите был распят измученный Реггин. Он был обрит налысо, для удобства. Одно его запястье целиком было очищено от мяса и тканей — осталась лишь голая кость, скрепленная сухожилиями. Мутная, мгновенно сворачивающая кровь стекала с запястья на плечо, а оттуда на грудь пленника. Пол был весь заляпан подсохшей кровью и выделениями. Запах стоял ужасный.

Романья поморщилась.

Хьюлла прижалась к ней, ища защиты.

— Может, вы и привыкли к такому, лорд Хоэн, но нам с Хьюллой неприятно, — сдерживая рвотные позывы, произнесла королева. — Сделайте что‑нибудь.

— Сейчас, — сказал Хоэн.

Он извлек из шаровар бумажку с начертанным рунами, плюнул на нее и приклеил Реггину на истерзанную грудь. Кровь тотчас же исчезла, запах пропал. Теперь Реггин был чистым, аккуратным, а его обглоданная рука перестала вонять.

Родерик хмыкнул.

— Кажется, я перестала его бояться, — пошутила Хьюлла.

— Я тоже, — шепнула ей королева.

Лорд Хоэн облил Реггина холодной водой. Пленник очнулся. Его мышцы спазматически задрожали, он издал стон. Хьюлла вздрогнула, вновь прижавшись к Романье.

— Почему вы сражаетесь против своей королевы? — спросил лорд Хоэн.

Реггин тупо смотрел перед собой и молчал.

— Почему? — повторил Хоэн.

— Это не королева, — просипел Реггин, кивнув в сторону Романьи.

— А кто тогда королева?

— Йовин.

— Йовин — огромное животное, не более того, — снисходительно пояснил лорд Хоэн. — Мне кажется, ваши заблуждения вас погубят. Где находится ваш предводитель — Ра Мегиддо?

— Он нигде и везде.

— Я так не думаю, — и Хоэн ввел ему в живот стальную иглу.

Пленник вытянулся на цепях и страшно завопил. Романья покачала головой.

Допрос длился долго, но Реггин так и не раскололся.

Зато королева отвела душу.

Она оставила Родерика внизу и вместе с Хьюллой пошла к себе в покои. Шутесса подавленно молчала. Ей было трудно идти, и она опиралась на лестничные перила, шаркая стопами.

— Что думаешь о Реггине? — вдруг спросила Романья.

Хьюлла среагировала быстро:

— Да он ненормальный. Дурачок какой‑то! — и она скорчила жуткую рожу, показывая, как выглядят дурачки в ее глазах. — Дурачо–ок!

Романья громко рассмеялась.

Она не успела заметить тень, скользнувшую по стене. Лишь когда глаза Хьюллы внезапно расширились, и она в панике отступила — до королевы дошло, что здесь что‑то не так. Он напал на нее сзади, отразившись в голубом глазу шутессы: темная фигура, с ног до головы закутанная в плащ. Романья инстинктивно вскинула руки, защищаясь. Кинжал вонзился в мякоть ее ладони и вышел с другой стороны.

Хьюлла истошно визжала.

Задыхаясь от страха, боли, Романья принялась бороться с убийцей. Тот подсечкой сбил ее с ног и тяжело навалился сверху, уперевшись коленом ей между лопаток. Затем обхватил королеву за голову, обламывая костяные зубцы короны, и несколько раз сильно приложил об пол. Когда Романья уже стала терять сознание, убийца вытащил из ее ослабевшей ладони кинжал и наклонился, чтобы перерезать горло. Романья безнадежно дернулась.

— Стой! — раздался страшный рев. — Стой, сволочь!

Что‑то просвистело в воздухе, и убийца резко дернулся. Его тело обмякло. Откуда‑то вдруг вынырнул смертельно бледный Мортимер. Он вытащил королеву из‑под горячего трупа и прижал к себе. Романья слепо таращилась в стену. Ее била крупная дрожь.