Рассказы

— … Виленсия, а также Сарания, Фиделия и Сарвай; все они оказались под водой, — произнес голос диктора. — В настоящее время ведутся спасательные работы. Премьер–министр Клаус Лирник провел сегодня пресс–конференцию, посвященную наводнению на Пандее. Он заявил, что основная ответственность за трагедию лежит на пандейской стороне. Так же премьер–министр отметил слаженность действий федеральных спасательных служб и принес соболезнования семьям погибших.

Ближе к полуночи Роберту позвонила Джоанна Кавер, его старая подруга. Они побеседовали немного о галактике и о трудных путях к спасению. Джоанна в настоящее время находилась на Пандее и помогала эвакуироваться местному населению. Роберт сообщил, что ему вскоре придется лететь в сектор Бета–нуль.

— Ямамото или Ким? — спросила тут же Джоанна, и Роберт ответил:

— Первый.

— Понятно. Что ж, удачи. Убьешь его?

— Несомненно, — помолчав, ответил Роберт.

Джоанна нервно рассмеялась в трубку.

— Ну тогда удачи, удачи.

— Спасибо.

— Слушай.., — начала было Джоанна и тут же смолкла.

— Что?

— Нет, ничего. Удачи. Пока. Целую.

— Пока.

— Пока.

4. Я один; там, где я, Бога нет.

Космический кит взвыл — громко и протяжно; звук молотом обрушился на незащищенный мозг Каспара. Оп–па. Каспар выронил гарпун и упал на дно шлюпа; тело его сотрясала крупная дрожь. Пайпер ткнул Каспара носком, усмехнулся про себя: «Слабак», — и повернулся к киту. Огромное животное проплывало под шлюпом, и плавники его мерно двигались — вправо–влево, вверх–вниз; километровая тварь, весом с целый астероид. Кит скосил алый глаз на шлюп и злобно фыркнул. А потом вновь запел: волны ультразвука всколыхнули жидкий космос, и шлюп начал раскачиваться. Кит неиствовствовал; судя по той буре, что бушевала вокруг, рев его становился все громче и громче.

— Заткнулся бы ты, приятель, — сказал киту Джон Кью Пайпер, не слыша свой голос из‑за затычек в ушах, и поднял гарпун.

Гарпун лишь назывался так; на самом же деле он больше напоминал телескопическую удочку со множеством лампочек. Принцип действия — теория сродства. Гарпун бил не по космическому киту. Он бил в сгенерированный образ космического кита; образ этот, рассекая жидкий космос, достигал своего оригинала — и передавал раны ему.

Пайпер выстрелил, и по китовой спине вдруг расплескалась кровь.

— Вот тебе, — сказал Пайпер.

Захватить цель — выстрелить — перезарядить — выстрелить. Кит заметался. Кровавые шары, крупные, с идеально ровной поверхностью, заполонили жидкий космос; кит плыл среди них. Алые глаза закрылись. Еще выстрел. Киту разнесло всю челюсть, и он перестал выть. Выстрел. Кит замер. Кажется, умер. Нет, вроде бы нет. Тогда еще. И еще. И для верности — в последний раз. Удар милосердия, как говорят французы с планеты французов.

Пайпер вынул затычки из ушей.

— Каспар.

Тот не пошевелился.

— Каспар, вставай.

Застонав, Каспар попытался привстать. Не получилось. Он лишь больно ушиб локоть, на который хотел опереться. Пайпер наклонился и, схватив Каспара за руку, помог ему взгромоздиться на скамью; Каспар охал и дрожал, лицо его было темно–зеленым.

— Слышишь меня?

— Д–да, — кое‑как ответил Каспар. — Что‑то… что‑то мне хреново.

— Это нормально. Со всеми бывает.

— Ты его … ну, того?

— Конечно, — ответил Пайпер раздраженно. — Спросил бы лучше, почему ты не оглох.

— И почему?

— Потому что от песни космического кита нельзя оглохнуть. Вот умереть можно, а оглохнуть нельзя.

— Хороший ответ, — пробормотал Каспар. — А почему нельзя?..

— Не знаю, — сказал Пайпер.

Оставив Каспара на скамье, он направился в рубку и там установил курс на Люсиду Плейс. Пора бы уже возвращаться в гавань; вся эта затея с китовой охотой Пайперу не понравилась с самого начала, и вот результ — Каспару нездоровится, он пролежит еще дня три с сильной головной болью. А кит — что кит? Оттащить его к гавани — та еще задача. Придется вызывать специальные шлюпы, платить деньги, подписывать какие‑то документы, болтать с таможенниками, снова платить деньги… та еще морока. «Зря я в это ввязался», — подумал Пайпер. И вообще зря, все зря. Все, что он сделал за последний год — зря. Ушел из армии, осел на гражданке, попытался завести здесь каких‑то друзей, жениться… жениться было самой большой его ошибкой и самым большим позором. Пайпер поморщился.

«Так нельзя», — подумал он вдруг.

Нельзя, и все тут. С невыносимой ясностью он понял, что целый год прошел впустую. Ему нужно вернуться в армию. Или записать куда‑нибудь во флот. Неважно. Лишь бы не сидеть здесь, в окрестностях столицы, где все варится в собственном соку и тихо тухнет; таким, как Джон Кью Пайпер, место на передовой, в землях фронтира.

— Решено, — пробормотал Пайпер. — Домой, домой, в неизведанные земли, где и есть мой дом… пурррум–пурррум… дооомой.

— Пайпер, замолчи, пожалуйста, — попросил Каспар. — Голова болит.

— Хорошо.