Рассказы о жизни московских зданий и их обитателей

Приезжая в Москву, в «Национале», как правило, селились очень большие люди – председатели Совета министров Российской империи и их заместители, генерал-губернаторы, члены царской семьи. Порою и сами состоятельные москвичи снимали номер в гостинице. В 1910 году, 4 октября в «Национале» скоропостижно скончался первый председатель Государственной думы Сергей Муромцев. Смерть наступила от паралича сердца. Странное дело – за неделю перед этим Муромцев перебрался сюда со своей московской квартиры, уступив ее приехавшим погостить родственникам (мужьями его племянниц были Иван Бунин и Иван Ильин). Поговаривали об отравлении Муромцева, якобы сделали это его политические противники. Но дело замяли. Похоронили его на кладбище Донского монастыря. Похороны переросли в демонстрацию либеральной оппозиции с участием десятков тысяч людей. «Русские ведомости» писали, что Муромцев «при жизни для всех русских, для всех европейцев стал исторической личностью, потому что с его именем начинается русская конституционная история».

Главный вход в гостиницу «Националь», 1915

Но не только царские чиновники, а также и их убийцы жили в «Национале», причем нелегально. Террорист Борис Савинков вспоминал, что, приехав в Москву весной 1906 года с целью подготовки покушения на московского генерал-губернатора Федора Дубасова (его приговорили к смерти за подавление восстания 1905 года), члены террористической группы поселились как раз в гостинице на Тверской: «Я вернулся в Москву и встретил одобрение этому плану также со стороны всех членов организации. Мы стали готовиться к покушению. Борис Вноровский снял офицерскую форму и поселился по фальшивому паспорту в гостинице “Националь” на Тверской. В среду днем я встретился с ним в “Международном ресторане” на Тверском бульваре. Наше внимание обратили на себя двое молодых людей, прислушивавшихся к нашему разговору. Когда мы вышли на улицу, они пошли следом за нами».

Сам факт проживания в «Национале» по фальшивому паспорту свидетельствует не в пользу высокой репутации гостиницы. Видимо, персонал отеля не проявил должного профессионализма, а ведь устраивались на работу в гостиницу только по рекомендации. Кого попало не брали – вся обслуга должна была свободно изъясняться не только на русском, но и на французском, немецком, английском языках.

Соратник Савинкова попросил подобрать ему гостиничный номер, окна которого выходили на Тверскую улицу, чтобы следить за проезжавшим по ней Дубасовым. Тот жил в генерал-губернаторском доме на Тверской, но выезжал редко. Трудно было установить точное время. Ездил он по-разному: то с эскортом драгун, то в коляске со своим адъютантом графом Коновницыным. Не раз и не два выходил Борис Вноровский из «Националя» с красивой коробкой конфет в руках, таящей в себе смертельную начинку – там была бомба для градоначальника. Обычно бомбометатель подстерегал Дубасова на подступах к его резиденции, но судьба никак не улыбалась террористам. Так шел день за днем.

Наконец, 23 апреля 1906 года Вноровский как обычно вышел из гостиницы и направился вверх по Тверской улице, заняв свое место напротив генерал-губернаторского дома. Когда коляска с Дубасовым поравнялась с ним, Вноровский кинул в нее бомбу. «Упав под коляску, коробка произвела оглушительный взрыв, поднявший густое облако дыму и вызвавший настолько сильное сотрясение воздуха, что в соседних домах полопались стекла и осколками своими покрыли землю. Вице-адмирал Дубасов, упавший из разбитой силой взрыва коляски на мостовую, получил неопасные для жизни повреждения, граф Коновницын был убит. Кучер Птицын, сброшенный с козел, пострадал сравнительно легко, а также были легко ранены осколками жести несколько человек, находившихся близ генерал-губернаторского дома. Злоумышленник, бросивший разрывной снаряд, был найден лежащим на мостовой, около панели, с раздробленным черепом, без признаков жизни. Впоследствии выяснилось, что это был дворянин Борис Вноровский-Мищенко, 24 лет, вышедший в 1905 году из числа студентов императорского московского университета», – читаем в материалах следствия. В тот день постоялец «Националя» в свой номер не вернулся.

В «Национале» случались и события иного рода. В декабре 1908 года в гостинице поселились приехавшие в Москву Владимир Мережковский и Зинаида Гиппиус. Известная поэтесса Серебряного века снискала заслуженную популярность читающей аудитории, среди ее поклонниц была и юная москвичка Мариэтта Шагинян, незадолго до этого, в ноябре 1908 года, написавшая очаровавшей ее поэтессе письмо, полное восторга и даже экстаза. Гиппиус пригласила Шагинян к себе в номер, и они кратко побеседовали о стихах, о любви и погоде.