Рассказы о жизни московских зданий и их обитателей

В советское время в ресторан без галстука не пускали. Но кое-кому все же делали исключения, не бесплатно, конечно, а за четвертак, т. е. двадцать пять рублей (после денежной реформы 1961 года). Даже с высоты сегодняшнего дня это кажется дороговато. Богемный художник Анатолий Зверев позволял себе зайти в кафе купить бутылку французского коньяка «Наполеон», сунув сотню буфетчику, естественно, без сдачи. Физиономии работников общепита вытягивались до неузнаваемости – бомж, которого и на порог-то пускать не велено, оставляет на чай кругленькую сумму! Но ничего не поделаешь – этот самый бомж вынимал из кармана червонец и унижал им швейцара ресторана. Ну а как себя чувствовали в «Национале» простые советские люди, просочившиеся через бдительного швейцара? Что ели и чем закусывали? Слава богу, не только писатели и художники вели дневники. Обыкновенный водитель-автомеханик Николай Николаевич Казаков подробно отразил свой визит в столицу в 1962 году. Приехав за автозапчастями и ничего не достав в автомобильном магазине, он решил культурно отдохнуть «в обществе добрых напитков». Но в «Метрополь» его не пустили: «Швейцар, стоявший в дверях, сказал, что ресторан закрыт в связи с конгрессом в защиту мира и русских туда не пускают». И тогда наш пролетарий направил свои стопы в «Националь», куда ему и удалось каким-то чудом проникнуть: «Ресторан на втором этаже, весьма фешенебельный. Я сел, просмотрел меню. Если в “Метрополе” названия блюд на двух языках, то тут аж на четырех. Подошла официантка. Я заказал сто грамм ликeра “Шартрез”, двести малаги и двести портвейна “Массандра”, салат из крабов, две бутылки пива “Двойного золотого”, салат из помидоров, “Боржоми”, сыр и еще что-то. Потом сообразил, что надо запастись сувенирами, и сбежал вниз, где в вестибюле был киоск. Купил там два портрета Гагарина и два – Титова, а также – для пущей важности – журнал “New time”.

За мой стол сел какой-то хохол из Запорожья, приехавший в отпуск, потом кировчанин. Я особенно с ними не разговаривал, всe выглядывал иностранцев и потягивал свои liquers. За столом рядом сели двое, но не знаю, какой национальности, говорили на незнакомом языке. Потом напротив оказался верзила-американец, парень лет 25, с женщиной. Хватив для храбрости, я закричал ему через стол: Hello, come here! Парень вопросительно посмотрел и встал с кресла. – Come, come, – подбадривал я его, – sit down here. Чтоб подтвердить свою догадку, я задал банальный вопрос: – Are you American? Получив утвердительный ответ, спросил: – From where are you? И – What is your name? Парень оказался туристом из Лос Анжелоса, звать Джим. Женщина не жена, как я спросил, а тоже член делегации. Я налил ему шартреза, он отпил глоток, поблагодарил, извинился и ушел. Но меня не оставляла идея выманить у него сувенир, поэтому я подошел к нему, достал из-за пазухи Гагарина и подарил ему со следующей, примерно, надписью: “To my friend James of Los Angeles from Nicolai”. Потом достал Титова и с его (Джима) помощью сочинил на нeм такой меморандум: 1 – Gagarin, 2 – Sheppard, 3 – Grissom, 4 – Titov, 5 – John Glenn, 6 – Carpenter (американские астронавты. – А.В.). Я спрашивал: – Who was the first? Тот отвечал – «Gagarin», и я писал. Карпентера он написал сам, т. к. я позабыл его фамилию, а как он ее выговаривал, я не понял. Хренов янки забрал и Титова, а мне так ничего и не дал. Но он был трезвый, и конечно, вступать в дружеские контакты с пьяным иваном у него не было ни малейшего желания. Меня уж тут стали пресекать, и я был вынужден сесть на своe место.

Вскоре появился негр. Поскольку был он невелик ростом и хил, я заключил, что это не американец, а из Африки. Африканские негры больше говорят по-французски, и я решил испробовать. Подошел к нему и пригласил за свой стол. Он понял и сел к нам. Сказал, что говорит по-английски, сам из Танганьики, зовут Мак сокращенно, а вообще Абу Макемо. К тому времени запорожец уже ушел, а на его месте сидел пацан, второй помощник с какого-то арктического ледокола. Он тоже с грехом пополам изъяснялся по-английски, так что африканцу было весело. Вятской тоже, насосавшись водки, чего-то вякал про Эльбу и всe просил меня перевести ему, что он старый солдат и воевал под Берлином. Администраторша ходила мимо, косясь и всe пыталась убрать негра от нас, но мы не давали.