Рассказы о жизни московских зданий и их обитателей

Пить кофе с коньяком (а точнее, коньяк запивать кофе) в присутствии сидящих за соседними столиками Светлова и Олеши доставляло для «золотой молодежи» двойное удовольствие. После третьей чашки кофе эти литературные мэтры превращались в глазах подгулявших художников в Эрнста Хемингуэя и Скотта Фицджеральда, которые, как мы помним из «Праздника, который всегда с тобой», не вылезали из баров, где и творили. Они были молоды и жили в Париже, а Светлов и Олеша обитали в Москве. Изрядное количество выпитого – пусть не коньяка, а водки – позволяло на некоторое время перенестись в столицу Франции. «Пардон, месье!»

Другая постоянная компания «Националя» состояла из людей иного круга – слишком осведомленный журналист и двойной агент Виктор Луи, архитектор Константин Страментов (зять коллекционера Георгия Костаки), занимавшийся, по утверждению Кончаловского, фарцовкой, а еще московские стиляги – художник Виктор Щапов и француз Люсьен Но, фотокорреспондент журнала «Пари-матч». Люсьен жил в известном номенклатурном доме Жолтовского – но не в том, что с башенкой на Смоленской площади, а в другом – на Ленинском проспекте. Красавчик и плейбой, он вызывал зависть и жгучий интерес попадавшегося ему на пути местного населения – и мужского, и женского.

Внимание к Люсьену приковывало уже само его происхождение, кроме того, разъезжал он на редкой в начале 1960-х годов иномарке – машине «шевроле» выпуска 1956 года модной расцветки – белый верх, зеленый низ. Можно себе представить производимое «тачкой» впечатление, когда яркая, цвета слоновой кости машина с бирюзовыми крыльями рассекала московские проспекты, заставляя прохожих поворачивать головы. Это был совсем иной уровень комфорта, не тяжеловесные ЗИСы с ЗИМами. А еще у него была замшевая куртка песочного оттенка, коих в Москве было всего три (еще у кинорежиссера Ивана Пырьева и у отца Люсьена, тоже корреспондента «Пари-матч», но специального), и полный шкаф модных пиджаков.

Марк Бернес и Лилия Бодрова

Люсьен как-то мельком увидел из окон «Националя» очень красивую девушку, два года разыскивал ее, чтобы сделать предложение. И надо же такому случиться – нашел и женился. Звали ее Лилия Бодрова. В 1953 году у них родился сын Жак, который пошел учиться в обыкновенную французскую спецшколу, одну на всю Москву. Пока повеса Люсьен сидел по «Националям», его жена ходила на родительские собрания, на одном из которых оказалась за одной партой с не так чтобы молодым, но представительным мужчиной – его дочка тоже в эту школу ходила. Звали соседа по парте Марк Наумович Бернес. Она его сначала и не узнала, подумала, что Крючков пришел. А вот Бодрова – он заметил ее еще 1 сентября – Бернесу очень понравилась, и он увел её от мужа. Так и возникла в жизни известного актера новая семья. Мораль: не пускай жену на родительские собрания, где дети звезд учатся, а ходи сам!

Как истинный француз, Люсьен взял жену за руку и отвел ее к Бернесу, а потом отправился в «Националь». «Самые красивые женщины были с ним…» – завидовал студент Кончаловский. Для зависти имелся еще один повод – Люсьен, Виктор Луи и их компания были вхожи на второй этаж ресторана, куда большей части посетителей первого этажа вход был заказан. Вот ведь какая интересная иерархия имела место!

На втором этаже выпивала и закусывала еще более элитная публика, куда Рискиных и прочих «гвардейцев» с их одесскими рассказами не пустили бы на порог. Дипломаты, журналисты, интуристы кушали здесь под аккомпанемент джазового ансамбля Николая Капустина. Пианист-самородок из Горловки Коля Капустин учился в Московской консерватории у Гольденвейзера, а до этого – в училище при ней, где он и познакомился со старшим сыном Михалкова. Нуждающийся Капустин даже некоторое время жил в доме Михалковых как приемный сын, там его научили слушать «Голос Америки» и приобщили к джазу. Капустин сколотил свой ансамбль и стал выступать на втором этаже «Националя». Конечно, слово «стал» – весьма условно. Попробуй-ка «встань» туда! Опять же помогли добрые люди, а может, и сам вечный Михалков. С Капустиным играли тромбонист Константин Бахолдин, саксофонисты Георгий Гаранян и Алексей Зубов, трубач Андрей Товмасян, басист Адик Сатановский. Популярные мелодии Луи Армстронга, Гленна Миллера и Бенни Гудмена американцы слушали внимательно и высоко оценили исполнительское мастерство двадцатилетних джазменов, записав несколько их композиций на пленку. Запись передали по «Голосу Америки», благодаря чему об ансамбле узнали за рубежом, да и у нас.