Рассказы сновидца

Он спросил это как человек, которому отвечать нужно тотчас же. Но я уставился на ужасное мраморное лицо и не находил подходящих слов. Ардон глядел на мое лицо, а я глядел на лицо его статуи. И ужас этого лица частично отразился на моем лице, и Ардон заметил это отражение и, должно быть, сообразил, что я его подозреваю. Он быстро отвернулся, не дождавшись от меня ответа, и пошел к шкафу. За окном гудели машины, следующие на вокзал и с вокзала. А в комнате Ардон открывал дверцу шкафа. Между ним и улицей, казалось, пролегли три тысячи лет. Я повернулся и мельком взглянул на дверь, а потом закрыл глаза и не открывал их, пока не оказался далеко от этого дома. Я прикоснулся обеими ладонями к стене и, держа в одной руке тросточку, наощупь дошел до двери, открыл ее и выскользнул наружу. Мне бы помог хоть один взгляд, ведь снаружи оказалось еще труднее. Несколько раз меня подмывало чуть приоткрыть глаза, чтобы рассмотреть лестницу, но с таким же успехом, я мог бы увидеть и голову Горгоны. Ибо Ардон стоял прямо позади меня, и я знал, что у него щит. Я слышал, как он стукнул об шкаф, когда его доставали. И уж конечно, Ардон мог бы спуститься по лестнице в двадцать раз быстрее меня, ведь я шел зажмурившись.

Ардон совершил ошибку, что не ударил меня по голове. Он мог воспользоваться для этого краем щита или чем-либо другим. Я не хотел прикрывать голову руками, чтобы не навести его на эту мысль. Я ждал удара каждую минуту, пока наощупь двигался по лестнице, и практически чувствовал тепло дыхания Ардона у себя на затылке. Он не произнес ни слова, и я добрался до двери, а он продолжал идти прямо за мной. И затем я ощутил ужасающий холод на своем лице, и понял, что он выдвинул щит вперед через мое левое плечо, и развернул его ко мне. Я догадался, что он это делал, отвернувшись. А я выиграл время, чтобы открыть дверь на улицу, в чем он легко мог бы мне помешать, схватив за руку. Но он понадеялся на Медузу, а она ничего не могла поделать, потому что мои глаза были закрыты.

Говорят, преступники, совершая преступления, не изменяют своим привычкам. Например, есть люди, которые убивают женщин только в ванной, а вне ванной дамы могут быть в совершенной безопасности. Думаю, именно такая странность спасла мне жизнь, он мог бы ударить меня по голове, но не ударил. Я открыл входную дверь, и свежий воздух пахнул мне в лицо, прохладный, но не замогильный, который я ощущал на своих скулах, когда ко мне приблизилась Медуза. Я еще не считал себя в безопасности. Ведь он мог превратить меня в статую и на пороге дома. Даже если он такого еще не делал, в этом не было ничего особенного. Что он предпримет? И что мне делать с закрытыми глазами здесь, посреди улицы? И тут мне пришла в голову мысль: если я ослеп, — а я ослеп, — мне нужно вести себя, как ведут себя слепые, и полагаться на милосердие и помощь, которые проявляют по отношению к слепым. Я пошел прямо на звук машин, ощупывая перед собой дорогу при помощи тросточки, как это обычно делают слепые. Я не решался открыть глаза, чтобы не попасть под машину, потому что мог столкнуться лицом к лицу с Медузой. Я знал, что холодный щит все еще близко от моего лица, но прислушавшись, понял, что вокруг нет машин ближе десяти ярдов, и тогда я пошел прямо, стуча впереди палочкой. И это сработало.

Раздался визг одного-двух тормозов, и потом звук моторов затих, и я безопасно достиг середины дороги, услышал, как затихли машины на встречной полосе, и перешел на другую сторону улицы. Движение сразу же возобновилось, слишком быстро, подумал я, для Ардона. Но наверняка я этого не знал. Я повернул налево и пошел, постукивая по тротуару тросточкой, по направлению к вокзалу, все еще зажмурившись. И тут меня взял кто-то за руку, чтобы перевести через перекресток. Конечно, я не был уверен, что это не Ардон. Но я поблагодарил доброго малого, и, когда он ответил мне, это был голос честного йоркширца. Я спросил его, не мог бы он проводить меня дальше, и он прошел со мной весь путь на вокзал. Я не думал, что Ардон посмеет проделывать свои трюки там, но решил не рисковать и не открывал глаз, пока не покинул Йорк. Кондуктор посадил меня в вагон.