Расследования Арсена Люпена

В семь часов вечера Рауль расстался с Бертрандой и Катрин, предупредив, что зайдет за ними завтра утром, около половины одиннадцатого, и что через Сену они переправятся на пароме. Потом он отправился в домик, где жил Бешу и где они оба, для большего удобства, собирались провести эту последнюю ночь.

После ужина Рауль вышел из дома, спустил с соломенной крыши лестницу, висевшую на двух крюках, вынес ее за ограду и зашагал по тропинке, которая тянулась вдоль стены замка. Свернул направо, затем налево и взобрался на стену. Добравшись до верха и оказавшись в густой тени дерева, ветви которого надежно его скрывали, он с помощью веревки спустил лестницу наружу и уложил ее там, в колючих ежевичных зарослях.

Он просидел на стене около получаса. Отсюда ему был виден весь парк под ясной луной, которая изливала на землю спокойное белое сияние, рассеивая ночной мрак и купая свои лучи в серебристых водах реки.

Поодаль, в окнах замка, один за другим погасли огни. Башенные часы Радикателя отбили десять ударов.

Рауль был начеку. Он не думал, что обеим молодым женщинам грозит какая-то опасность, но ничего не хотел отдавать на волю случая. Даже если предположить, что враг не расставил никакой ловушки, он мог просто бродить в окрестностях, строить новые козни, размышлять о цели, которую считал почти достигнутой, и проверять, не следят ли за ним.

Внезапно Рауль вздрогнул. Неужто он правильно поступил, затаившись здесь, и сейчас станет свидетелем вражеских действий? В полусотне шагов от его наблюдательного поста, с внутренней стороны каменной ограды, недалеко от дверцы, в которую Катрин вошла в день своего приезда, он различил какой-то неподвижный силуэт, приникший к древесному стволу. Силуэт несколько раз шевельнулся, потом словно бы уменьшился в росте и распластался на земле. Не будь Рауль свидетелем этого, почти неразличимого движения, он ни за что не сумел бы разглядеть эту тень в тени мощного тиса; внезапно эта темная масса поползла вперед…

Так она добралась до груды каменных обломков рухнувшей оранжереи в гуще одичавших кустов и травы; путь к бывшему входу в оранжерею был обозначен едва заметной извилистой тропинкой. Там тень приподнялась, проползла еще немного вверх и пропала в зарослях.

Рауль, уверенный, что его не увидят, спрыгнул наземь и быстро пошел в ту же сторону, стараясь не попадать в свет луны. Он не спускал глаз с того места, где исчез призрак. Ему хватило нескольких минут, чтобы добраться до развалин, а там он уже без всяких предосторожностей начал пробираться, перепрыгивая через обломки, по узенькому проходу среди каменных осыпей.

Он держал ревoльвер наготове, каждую минуту ожидая нападения, и, взобравшись на самый верх груды камней, осмотрелся. Не заметив ничего подозрительного, он решил, что его враг спустился с другой стороны взгорка, и сделал еще три шага. Потом он замер.

Секунду или две Рауль колебался. Бывают такие мгновения, когда слишком спокойная атмосфера или слишком неподвижные ветви и травы сулят угрозу.

Однако он шагнул вперед, настороженный до предела, – и внезапно под его ногами разверзлась широкая трещина. Он рухнул в пустоту; его падение, несомненно, было подстроено: некий невидимый таран нанес ему мощный удар в грудь, заставив потерять равновесие и помешав подняться. Тотчас же его обмотали чем-то вроде покрывала и туго стянули веревками, не дав времени опомниться и оказать хоть какое-то сопротивление.

Все было проделано с невероятной быстротой, притом что действовал, насколько Рауль мог судить, всего один человек. Не менее стремительно прошла и следующая часть операции: Рауля прикрутили другими веревками к надежно врытым столбам – то ли железным, то ли цементным. Затем на него обрушился град камней и песка. А дальше были тишина и мрак, словно в яме под могильным камнем.

Рауля погребли заживо.

Но он был отнюдь не из тех, кто сразу признаёт себя побежденным и теряет всякую надежду на спасение. Разумеется, он сознавал серьезность своего положения и все-таки даже сейчас видел некоторые проблески надежды. «Например, – сказал он себе, – меня могли убить сразу же, однако не убили. А ведь это было проще простого! Удар кинжала – и враг избавился бы от меня навсегда!» Значит, если его не убили, в этом не было необходимости: противник ограничился тем, что вывел его из игры на несколько дней, которые намеревался использовать для своих действий.

Да, эта гипотеза выглядела вполне логичной.

Тем не менее злодей вовсе не собирался отказываться от своих преступных планов. И явно полагался на судьбу, считая, что если Рауль погибнет здесь, то тем хуже для Рауля.

«Но я не погибну! – пообещал себе Рауль. – Главное, чтобы меня не убило что-то еще!»