Рассвет

Эти немилосердные мысли терзали их обоих до следующего полудня, и каково же было возмущение Артура, спустившегося в тот день к завтраку с небольшим опозданием, когда блистательный старший стюард — по какой-то неведомой причине напоминавший Артуру дворецкого фараона — сообщил ему, что капитан поменял рассадку за столом, и что в результате Артуру придется сесть рядом не с кем иным, как с миссис Карр. Все уже расселись, протестовать было слишком поздно, во всяком случае, на этот раз; так что Артуру пришлось выбирать между смирением и отсутствием завтрака. Будучи чрезвычайно голодным, он решил избрать первый вариант и неохотно уселся рядом со своим заклятым врагом.

Но сюрпризы, как и печали, приходят целой компанией, и Артур очень быстро это осознал, когда, разделывая цыпленка, услышал рядом с собой звонкий голос, обращавшийся к нему по имени.

— Мистер Хейгем! — сказал голос. — Я еще не поблагодарила вас за вашу доброту к мисс Терри. Мне поручено заверить вас, что она очень благодарна, поскольку обстоятельства не позволяют ей сделать это самой.

— Я очень польщен, — сухо ответил Артур, — но, право же, я не сделал ничего такого, что заслуживало бы особой благодарности, а если бы и сделал, — добавил он с оттенком сарказма, — то не ожидал бы ее.

— О, какой же вы, должно быть, циник, — ответила миссис Карр со смехом, — можно подумать, что женщины, такие беспомощные, не всегда благодарны мужчинам за малейшее проявление внимания. Разве та хорошенькая черноглазая девушка не поблагодарила вас вчера?

— А разве поблагодарила меня одна кареглазая дама? Вчера мое внимание было ей жизненно необходимо.

Артур отвечал насмешливо, но уже без раздражения, поскольку этот веселый смех и звучный голос растопили бы и сосульку, а сосулькой Артур Хейгем, при всех своих недостатках, не был.

— Нет, она этого не сделала, признаю; она отложила свою благодарность, чтобы высказать ее как можно лучше. Итак, с вашей стороны было очень любезно помочь мне, я даже осмелюсь сказать, что вы спасли мне жизнь, и я… я прошу прощения за то, что так сердилась на вас, но морская болезнь всегда заставляет меня сердиться, даже на тех, кто добр ко мне. Вы меня прощаете? Пожалуйста, простите меня; я действительно чувствую себя очень несчастной, когда думаю о своем поведении.

И миссис Карр бросила на Артура взгляд, который расчистил бы целый Северо-Западный проход для военной эскадры.

— Пожалуйста, не извиняйтесь, — смиренно сказал он. — Мне действительно не за что вас прощать. Я знаю, что позволил себе вольность, как вы выразились, но я посчитал, что обстоятельства оправдывают меня.

— Не очень-то великодушно с вашей стороны, мистер Хейгем, напоминать мне мои необдуманные слова. Я совсем забыла о них. Но — пусть будет: ваш недостаток сочувствия против моего недостатка благодарности. В расчете! Поцелуемся — и будем друзьями.

— Уверяю вас, миссис Карр, что ничего на свете я не хотел бы больше. Когда же состоится церемония?

— Теперь вы смеетесь надо мной и буквально истолковываете то, что я говорю — как будто английскому языку неведомы фигуры речи! Под этой фразой, — тут она слегка покраснела, то есть ее щеки приобрели более глубокий коралловый оттенок, — я подразумевала, что мы не зарежем друг друга после ланча.

— Вы перенесли меня с седьмого неба ожидания в очень прозаический мир, но я принимаю ваши условия, каковы бы они ни были. Я побежден, я сдаюсь.

— Ровно на полчаса. Но давайте поговорим о земном. Вы собираетесь остановиться на Мадейре?

— Да.

— И как надолго?

— Не знаю, пока мне это не надоест. Мадейра хороша?

— Очаровательна. Я живу там по полгода.

— Ах, тогда я вполне могу поверить, что она очаровательна.

— Мистер Хейгем! Да вы говорите комплименты! Я думала, вы выше этого.

— Перед лицом несчастья и красоты, — тут Артур слегка поклонился, — все люди одинаковы. Поговорите со мной из-за занавески или позвольте мне повернуться к вам спиной, и вы, возможно, услышите сухую прозу, но лицом к лицу… боюсь, вам придется смириться с моими комплиментами.

— Изящный способ сказать, что общения со мной с вас довольно. Ваши комплименты обоюдоостры. Что ж, пока — до свидания.

И она встала из-за стола, оставив Артура… ну, в общем, в некотором смятении.

После этого разговора они часто виделись — то есть беседовали не менее тридцати минут из каждых шестидесяти, в среднем по четырнадцать часов в сутки; и в ходе этих бесед миссис Карр узнала об Артуре почти все, за исключением помолвки с Анжелой, но она догадывалась об этом или, скорее, о чем-то подобном. Артур же, напротив, узнал о ней действительно все, ибо ее жизнь была открыта, как ясный день, да к тому же еще и подробно описана в газете «Таймс». Однако он находил ее чрезвычайно интересной особой.

— Вы, должно быть, очень занятая женщина, — сказал он как-то утром, слушая один из ее сбивчивых и красочных рассказов о путешествиях и развлечениях, усеянный, как всегда, проницательными замечаниями и озаренный живостью характера, которая делала ее речь столь очаровательной.