Рассвет

— Ну, это не от недостатка предложений, если хотя бы половина слухов об этом верна; говорят, каждый холостой джентльмен моложе пятидесяти, который побывал на Мадейре в течение последних пяти лет, делал ей предложение, но она даже не взглянула ни на одного из них. Но это, конечно, сплетни… вот мы и на пристани. Сидите спокойно, сэр, эти ребята сейчас поднимут лодку наверх.

Если бы не напряженное и неуютное состояние его души, лишавшее всё, что он делал, вкуса и настойчиво подсовывавшее «скелеты» среди цветов любого пейзажа, Артур мог бы очень хорошо провести время на Мадейре.

Жить в одном из лучших номеров отеля «Майлз» под защитой толстых стен и дарящих прохладу зеленых ставен; наслаждаться всеми преимуществами теплого климата без каких-либо недостатков; не дрожать от холода, как большинство жителей Англии — а они, в основном, дрожат круглый год — это само по себе роскошь. Если день был жарким, обед здесь состоял, главным образом, из рыбы и фруктов, и каких фруктов! После него можно было сменить столовую на прохладный портик, где веет морской бриз, и с трубкой в руке погрузиться в дремоту, которую бессильны потревожить даже дьявольские вопли попугаев, привязанных за ноги к веткам деревьев. Если же вы достаточно энергичны — я говорю об энергии, которую дарует Мадейра, — вы можете прогуляться по спускающейся террасами узкой дорожке под сенью виноградных лоз и созерцать сочную массу зелени, которая превращает этот райский остров в сад. Более того, пробравшись сквозь роскошные клумбы и отдохнув под раскидистой смоковницей, вы можете, по истинно английской моде, отдаться игре в большой теннис, после чего снова искать тень среди ползучих виноградных лоз или раскидистых банановых листьев, а потом, устроившись в пружинистом гамаке, примете как дар свой заслуженный отдых…

Все эти вещи являются квинтэссенцией роскоши, настолько безупречной, что тот, кто однажды наслаждался ими, будет страстно желать превратиться в едока лотосов[9], забыть болезненное и тяжелое прошлое, жить и умереть в отеле «Майлз». О, Мадейра! Жемчужина посреди океана, земля покрытых соснами гор, на которые так любят взбираться глупые люди, долин, где мудрые люди предпочитают отдыхать, и ароматов, которые одинаково ненавидят и те, и другие; Мадейра — дочь солнечного неба и лазурного моря, земля, текущая молоком и медом и переполненная людьми; если бы только вы принадлежали этой стране с рождения — что за прекрасное место досталось бы вам, и как поэтично можно было бы живописать все вокруг вас!.. Последнее утверждение, к счастью для моих читателей, эффективно опровергается воспоминаниями об открытых стоках, сердитых священниках и португальских чиновниках.

На следующее утро ровно в двенадцать мистеру Хейгему сообщили, что за ним прибыл экипаж. Артур спустился вниз и был совершенно потрясен великолепием транспортного средства. Экипаж походил на сани, рассчитанные на четверых, и стоял на деревянных полозьях, которые скользили по круглой гальке, которой вымощены улицы Мадейры, почти беззвучно и так плавно, как будто они бежали по льду. Колесница, как впоследствии всегда называл ее Артур, была построена из прекрасного дерева, обшита и занавешена атласом, а движущей силой служили два великолепно запряженных белых вола. Двое туземных слуг, красивых молодых людей, одетых в нечто вроде белоснежных ливрей, сопровождали сани и приветствовали Артура с большим почтением.

Однако ему все же потребовалось некоторое время, чтобы решиться сесть в экипаж, который напоминал ему описание галеры Клеопатры и источал сладкий аромат; в конце концов, он тронулся в путь, чувствуя, что за его отъездом наблюдают все, кто только может, а непосредственно за ним следует, по меньшей мере, дюжина нищих, каждый из которых страдает каким-то особенным и ужасным уродством или болезнью. И вот так, наподобие римского триумфа, они скользили по причудливым узким улочкам, втискиваясь ради благословенной тени между двумя рядами высоких домов с зелеными ставнями; по мостам, перекинутым через широкие открытые водостоки; мимо выкрашенного яркой охрой собора; вниз по набережной, окаймленной огромными магнолиями, чьим ароматом был напоен воздух, и где дважды в неделю играл оркестр, а португальские чиновники маршировали взад и вперед во всей пышности своих парадных мундиров; вперед и вниз, там, где город спускается к морю; затем снова вверх по другим улицам, вдоль глухой стены и, наконец, сквозь причудливые железные ворота… и вот они уже в волшебной стране!