Рассвет Полночи. Херсонида

242 Херсонида Боль судорожна нападает; Так ревность пламенна бушует. - Сарматы изумленны мнили, Что дух Аллы объял его, Подобно как пророка их; Чрез две минуты жизнь открылась; Шериф вещает паки томно: «Алла\ - так посещаешь верных; Но свят Алла\ - конечно свят! - Все дивны суть дела твои. - Не рано сей недуг приспел Меня похитить от живых. Ты в сей преклонный вечер жизни Благоволил, да ныне я Коснуся прагов освященных, Вводящих в храм - чертог небес. Будь ввек благословен отныне? - Коль радостно, что в нову юность Я скоро, - скоро облекусь? - Уже я слышу глас волшебный Светлейших солнца нежных гурий, Зовущих на седьмое небо, Чтоб в мягких отдыхать диванах Средь винных и млечных ручьев, Где ни мятежей, ни коварств, Ни ложных мудрований нет; Где нет во времени премен, Ни запада, ниже востока; Но истина и вечный мир Сияет в радужных лучах... Ах! коль я грешен? - можно ль льститься? - О братья! - повторяю вам, Что скоро я не буду видеть Красы вечерней сей зари. Быть может, - час придет такой, Когда она в отраду тени

Песнь седьмая 243 Рассыплет свой алмазный блеск В темнеющих углах могилы; Но что? - какая польза мне? Се! - перва немощь, - первый червь, Предтеча вечности, - враг жизни, Вонзив кровавую главу В мою распадшуюся плоть, Уже ползет в застывших жилах! - Тогда и ту ослабшу ногу, Котора в мире колебалась, В отверсту занесу гробницу, Где погрузилася одна. - Ах! - медленно уже вратится На оси треснувшей своей Лет поздных томно колесо... Вы видите ли горлиц там, Пред западным лицем светила Из теплых вылетевших гнезд, Воркующих на ветхой кровле? - Вы видите - их вмиг не будет; Оне исчезнут в синеве. - О! - скоро с стоном разрушится Телесна храмина моя, В которой горлица тосклива, В слезах взирая непрестанно В ея решетчатую дверь, Мнит скоро выпорхнуть на волю. - Ах! близок час сей, как душа, Подобно горлице стенящей, Возьмет полет свой, - а куда?..» Тут старец, орошен слезой, Умолк, - а юноши и старцы Твердили весь увет его И впечатлели внутрь сердец; Но дряхлы жены, обаянны

244 Херсонида Арабского словами гостя, У коих сгиб морщин рисует Печать печальну: помни смертъ\ - С немым почтеньем приступили Лобзать края его одежды; Ни пыль, ни грязь не отвращали Благоговейных уст от ризы. В сих тихих нравственных беседах Селяне горных деревень Часы вечерни провождали, Пья сизой дым из трубок длинных, Доколь на западе заря Мерцая стала потухать; Уже внутрь хижин запылало Огнище посреди помоста, Питаемое горным маслом, Вкруг коего они, сидя, Пропели свой акшам-римас1, Но наш Шериф изнеможенный Не мог, как прочие, сидеть. Он на ковре лежал узорном; Потом, подъяв свою главу, С печальным вздохом возгласил: «Где верный посох мой! - И он устал; подайте мне! Подайте бедный посох мой! Уже довольно он служил; С ним я окончу драмму жизни! - Ты, отрок! - подойди ко мне! - И поведи меня туда, - На оный мшистый скат горы! - Там я в сей час, - избранный час, Ах! - может быть - уже в последний Молитва магометан по захождении солнца.

Песнь седьмая 245 Приятным наслаждуся видом Сей потухающей зари, Сего мерцающего неба, Сих хороводных ясных звезд; Потом, - приникнув, обращу Слезящий взор на общу матерь, Сырую землю, - где усну, - На сей врачебный сумрак света, Любезну зелень прозябений! - Ах! - вы - оставьте здесь меня! - Ушел ли мой Мурза! - он в доме!» - Так рек Шериф - и был спокоен; Но он, как тихий пламень, гас. Уже Мурза распростирает В объятиях единокровных Сиянье радости домашней. - Мать нежная его объемлет; В нем милого пришельца лобжет, Драгого сына в нем находит, Исполненна душевной пищи; Второго видит в нем Шерифа И льет потоки слез отрадных. - «О сын мой, сын любезный мой! - Так вопияла мать счастлива С слезящей некоей улыбкой, - Благодарю Пророка ныне, Что осенил он жребий сына; Благодарю его за счастье... Ах! сын мой! - как утешишь ты Свою слезящу милу Цульму! Она и день и ночь вздыхала, Страдала, млела, тосковала; О сколько слез она лила? - Как усладишь ея минуты? Как совершишь ея надежды? -

246 Херсонида Поди! - спеши обнять ее! Ты заслужил уже ее; Ты руку с сердцем заслужил; Поди! - спеши обнять ее! Но где Шериф, - твой путеводец, Сей твой достойнейший наставник?» Мурза Он там, - он там, - я приглашу; О мать, почтеннейшая мать, Ты мне теперь благословляешь Обнять прекрасную, - о счастье! - Так, - и Пророк благословил Священный мой союз сердечный; Я видел тень его святую. - Теперь я поспешу к бесценной, К душе, - к сей Цулъме несравненной. Что остается? - все свершилось; Сама душа во мне спешит. - Любезна мать, вели устроить Все брачные обряды нужны! Пускай светильники возженны Пылают с радостным движеньем В чертогах брачныя любви! Все ль родственники в храме? Все ль торжествует? все ли дышет? Пойду я к ней! - но ах! возможно ль? - Учителя недостает... Пойду к нему сперва; он нужен; Он дух моих часов блаженных; Пойду, - прерву его беседу». Мурза бежит и зрит Шерифа, Готового на некий путь, И застает сии слова: