Рассвет после ночи

Цветы восхода и цветы заката,
полночные, полдневные цветы,
и безуханные, и в ливнях аромата,
вместившие все краски, все мечты, —
вы крепко держите меня в сетях
блаженства и в безжалостных когтях.

По дороге в Салоники Никос думал о том, что история с фотографией могла бы стать темой большого музыкального произведения: оркестр — хор — декламация. В оратории, балладе или кантате звучали бы греческие, русские и английские мотивы. Партию русской женщины — сибирской мадонны пела бы, конечно, Елена, а молодой сельской учительницы — Лулу, сам бы он спел партию Васи, нашлись бы певцы и на роли сына и внука погибшего советского героя, старой учительницы английского языка и непременно Шерлока — Шуры Джекобса. Но внутренний голос спрашивал: «А где найти время для большой работы?» Этот вопрос задала и Хтония, когда Никос рассказал о своем замысле. Поэтому было решено, что он возьмется за работу после выборов в парламент, а пока будет искать поэта, который напишет текст. Но другое свое решение не стал откладывать — посещение школы русского языка в Обществе греко-советской дружбы.

— Будем ходить вместе, — вдруг объявила Хтония. — После уроков — практиковаться в разговорах только по-русски.

— Хо-ро-шо! — вспомнил русское слово Никос и поцеловал жену.

Всю жизнь, особенно когда начал писать музыку, Никос мечтал об отдельной комнате, пусть даже не в самом доме, а в каком-нибудь заброшенном сарае, где можно было бы в любое время, не мешая окружающим, наигрывать на рояле, делать записи новых сочинений на пленку и тут же прослушивать. Но такой возможности пока не было. Вдохновение могло прийти совсем неожиданно, и тогда надо было спешить за рояль. Но как это сделать, к примеру, ночью, когда все спят? Поехать бы на остров Идра! Вот где раздолье! В большом доме много комнат, а в сарае мог разместиться бы целый оркестр с хором. «Бросить все, и заняться только музыкой!» — возникала порой мысль, но Никос быстро отгонял ее, вслух произнося: «Нет, нет!»

Задуманному произведению Никос решил дать название «Смерть ради жизни». Ведь русский солдат пожертвовал своей жизнью ради жизни других. Лишь по счастливой случайности Никос и Шерлок Джекобс остались живыми. Но жизнь погибших продолжают наследники их дела. Просто и сложно, как прост и сложен сам мир. И этому будет посвящено, пожалуй, самое крупное и значительное произведение Никоса Ставридиса «Смерть ради жизни». Он уже «заболел» будущей работой. На следующий день рано утром какая-то сила потянула Никоса к роялю. До того как сделать первые аккорды, он включил магнитофон. Первой услышала музицирование Никоса Хтония и почувствовала: получается, из разрозненных звуков рождается цельная, законченная вещь. Хтония уловила в сочинении и «негреческие мотивы»: что-то отдаленно похожее на песни о сибирском Ермаке и знаменитом Байкале, мотивы английской музыкальной классики. Хтония вдруг ясно представила себе эту незнакомую русскую женщину, сибирячку, — вдову, мать и бабушку, для которой, казалось, были специально написаны байроновские строки. Хтония шептала стихи: «Ты плачешь — светятся слезой ресницы синих глаз…»

Раздался звонок входной двери. Хтония поспешила открыть, чтобы не оторвать Никоса от рояля. На пороге стояли Елена и Алексис. О боже, наконец и Елена вернулась домой! Хтония не могла сдержать себя — с радостными возгласами обняла Елену, потом спохватилась, но было уже поздно: Никос быстро вошел в комнату. Сколько лет они не виделись? К семи хунтовским годам надо прибавить еще три — долгих десять лет, но знали о судьбе друг друга. В годы антихунтовского сопротивления Елена проявила настоящий характер в борьбе с режимом «черных полковников». К ее известности как великолепной певицы прибавилась и популярность политического деятеля. Гречанка в черном! Гречанка со знаменитыми песнями! Гречанка, которую хотели убить на римской трибуне.

Никос крепко обнял гостью. Они долго молчали, не могли сказать ни слова — Елена и Никос. Рядом плакала Хтония. Появилась Лулу, бросилась к Елене. Подбежали Мирто и Костас, тоже обняли гостью.

— О, Алексис, здравствуйте, — первой спохватилась Хтония. — Извините нас. Вы, конечно, знаете, что Никос очень давно не видел Елену.

— Мама, боевой руководитель наших турне не из обидчивых, — весело произнесла Лулу. — Шефство над заслуженным шефом бывших певиц в черном и красном беру я на себя.

Все шумно расселись в гостиной, где стоял рояль. Елена, увидев на пюпитре лист нотной бумаги, спросила:

— Над чем работаешь, Никос?

— Если скажу — не поверишь, — рассмеялся тот. — Над твоей партией.

Елена сделала удивленные глаза и поинтересовалась:

— Опера?

— Как говорится, подробности в афишах, — улыбнулся Никос. — Но верно то, что одна женская партия может тебя заинтересовать, Елена прекрасная.

— Вероятно, гречанки в черном? — спросил Алексис.