Рассвет после ночи

В застенках глухих, там, где ужас и плаха,
улыбка нам шепчет, не ведая страха:
«Никто надо мной не имеет власти.
Люди, я ваша защита и счастье!»
Я обнимаю ее осторожно
звонкими рифмами, ритмом тревожным
и думаю, как она, хрупкая, вынесла
ложь и обиды, грубость и вымыслы?
Улыбка не знает сомненья, сметенья,
улыбка — сестра всех цветов и растений,
пахнет она резедой и пшеницей…
Она палачей и убийц не боится.
Но что же я вижу? Палач убегает!
Скажите скорей, что его так пугает?
Угрозы, приклады иль скрежет металла?
Нет, улыбка его испугала.
Сквозь горе и боль, сквозь моря-океаны
улыбка шагает, твердя неустанно:
«Никто надо мной не имеет власти.
Люди, я ваша защита и счастье!»

На прощальном концерте на дунайском берегу звучали греческие и болгарские, русские и французские, итальянские, американские, чилийские песни. Был и неожиданный подарок. Накануне примчался Самандос — младший с Костасом и Мирто, и они тоже привезли свою песню. Костас, похоже, унаследовал от отца композиторский дар, да и пел юноша хорошо. Песни Ставридиса-младшего уже пели в школе, где он учился, дети греческих эмигрантов и новые болгарские друзья. Главной «поклонницей» его песен была сестра Мирто. Перед самым концертом Хтония видела, как Самандос-младший о чем-то шептался с Еленой и Лулу, но не могла даже предположить, что готовится сюрприз. Сын и дочь Никоса Ставридиса пели песню о своем отце, о подвиге греков в борьбе с хунтой. «Видел бы, слышал их сейчас Никос!» — шептала Хтония, слушая, как Костас и Мирто исполняют свою песню сразу на двух языках — на родном и на языке народа, который дал им кров, хлеб и ласку.

На следующий день Хтонию по телефону вызвала София.

— Чувам! — сказала она по-болгарски и удивилась, когда услышала ответ на греческом языке.

Звонили из греческого консульства в Софии. Хтония вся напряглась. После того как она с детьми оказалась в чужой стране, Хтония даже и думать не могла обратиться в посольство или консульство страны, где она родилась и чьей подданной была. И вот этот неожиданный звонок и вежливое сообщение консульского сотрудника: госпоже Ставридис и ее двум детям разрешено возвратиться в Грецию.

— У меня трое детей, — возразила Хтония.

— Одну минуту, госпожа Ставридис, уточним, — быстро отозвался сотрудник консульства. — Ваши дети Костас и Мирто. Двое, госпожа Ставридис.

— И Лулу. Моя дочь.

— Госпожа Ставридис, под этим именем у нас никто не значится.

— Да, у вас она, может быть, и не значится. Но если вам ничего не говорит имя Лулу Ставридис, то, быть может, что-нибудь скажут песни гречанки в красном. Они-то дают моей дочери право опять быть вместе с нами, быть в нашей Греции.

Да, Хтония всегда была Хтонией.

КРАХ

На Кипр Ахиллеса Пацакиса привели далеко не личные дела. Хозяин большого танкерного флота вел там переговоры о стоянке для его нефтеналивных судов и организации перевозок арабской нефти на выгодных, как он говорил, для Кипра условиях. Многочисленные встречи с государственными деятелями, деловыми людьми, киприотами разных политических ориентаций американизированный грек использовал и для внушения своим собеседникам выгод подобной политики, которая, однако, наталкивалась на упорное сопротивление президента Макариоса и широких кругов общественности этой молодой и независимой республики.

Пентагон и НАТО проявляли повышенный интерес к острову в Восточном Средиземноморье, который находился на перекрестке путей, ведущих к арабской нефти, и мог быть использован как плацдарм для военной базы. Поэтому в Штатах миссии Ахи — старого и испытанного друга — придавалось особое значение. В Вашингтоне три заинтересованных лица — руководитель филиала ЦРУ в Средиземноморье, ответственный чиновник госдепартамента и армейский генерал — посвящали Ахиллеса Пацакиса в «тайное тайных» американской стратегии в отношении нейтрального Кипра и его строптивого президента.

— Нам нужен посредник, влиятельный среди греков-киприотов, который может приобрести единомышленников в тамошних высоких кругах, — объяснил старый знакомый из ЦРУ.

Пентагоновский генерал длинной указкой на карте очертил большой круг вокруг Кипра и продолжил: