Рассвет в моем сердце

Она явно была расстроена: серые глаза покраснели, кончик курносого носа опух, а светлое пальто небрежно застегнуто. Туфли промокли, темные волосы растрепались, с зонта на пол капала вода.

Девушка громко разговаривала по телефону:

– Нет, я не скажу, где нахожусь! – Ее тонкие брови соединились на переносице, придавая лицу не столько грозное, сколько отчаянное выражение. – Я не хочу видеть Доминика! Никогда! – воскликнула она, отряхивая зонт от капель.

«Наверное, поругалась с любовником и заглянула в мой магазинчик, чтобы переждать плохую погоду и согреться – покупка тетради или ручки не входит в ее планы», – решил продавец. Он дернул плечами и продолжил читать газету. Ему-то все равно, готов составить ей молчаливую компанию.

Но мыслями то и дело возвращался к гостье. Продавец отметил, что брюнетка ухоженная и носит брендовую одежду – у его дочери такая же сумочка, и копить на нее пришлось несколько месяцев. Продавец усмехнулся: будь поблизости бутик, девушка ни за что не посетила бы его канцелярскую дыру. Что ж, он не в обиде.

Девушка тем временем подошла к прилавку – стук ее каблуков стал ближе. Продавец поднял глаза: незнакомка продолжала разговор по телефону. На ее лице было слишком много косметики, но губу – разбитую, покрытую едва зажившей корочкой – замаскировать не удалось. Продавец напрягся, готовясь, если что, вызвать полицию. Но брюнетка его не замечала.

Она говорила по телефону, и звонкий голос дрожал, как китайские колокольчики на ветру:

– Нет, Эрика. Я не поеду к Доминику в больницу. Я подала документы на развод… Да. В полиции обещали, что нас разведут в одностороннем порядке в ближайшие дни. Нет. Ни за что! Он не изменится, Эрика. Я не верю в сказки. Прощай!

Мобильный телефон полетел в сумочку, а гостья, тяжело вздохнув, обратилась к продавцу:

– Извините за эту сцену. У вас есть черная гелевая ручка и тетрадь? – Она коротко хохотнула. – Господи! Наверняка есть. Дайте, пожалуйста. Эта синяя тетрадь подойдет.

Продавец смутился и мысленно обругал себя за пренебрежительное отношение к незнакомке. Она выглядела потерянной и разбитой, а он, в силу возраста и предрассудков, решил, что она капризничает со своим парнем.

– Все в порядке?

– Да, – тихо отозвалась она. – Простите, я спешу.

Продавец положил на прилавок тетрадь и ручку. Брюнетка расплатилась крупной купюрой, убрала в сумочку покупки, вежливо попрощалась и покинула магазин. Ночь и завеса дождя поглотили хрупкий силуэт. Продавец даже не успел вернуть сдачу…

«Господь, убереги ее от боли», – обратился он к Всевышнему и, тяжело вздохнув, включил телевизор.

– «Сегодня у нас в гостях доктор философии Карл Дьютер. Он выдвинул свою теорию о бессмертии души…»

Осень, 2016. Москва

Я пришла на мост первой. Первой? С чего я решила, что Константин придет? Наверное, надеялась. Мне нужно его предупредить. Он в опасности! Я усмехнулась. О да, только поэтому, конечно, я спешила к пруду. Сердце предательски ускорило ритм, когда я представила, что вновь увижу дерзкую улыбку художника и услышу его голос: «Ты чертовски смелая, моя муза».

У меня было много времени, чтобы подумать над произошедшим, пока я бродила по тихим московским улочкам. Для большинства людей потеря работы не конец света. Но для меня увольнение – катастрофа, а офисная жизнь – стабильность, в которую я пряталась. Нашла что-то, что могла контролировать. Оказалось, контроль был иллюзией. Слишком много переменных. Встреча на мосту со своенравным Константином Коэном, интриги начальников, загадочная свобода… Вот бы жить, как Константин, не оглядываться на чужое мнение и не бояться неопределенности будущего.

Смог бы он научить меня? Этому вообще можно научиться?

Я облокотилась о перила моста, рассматривая свое отражение в зеркальной глади: заплаканная, испуганная… безработная. Но внутри слабым огоньком горела надежда. Константин напомнил: я жива. Не потому, что хочу причинить кому-то боль. Не потому, что ненависть меня подпитывает. Даже после всего плохого Константин Коэн смог вернуться с гордо поднятой головой и снова творить. Я не злилась на него. Я им вдохновлялась.

– Что ты здесь делаешь?

Я вздрогнула.

Он пришел. Поднялся по мосту, подошел, встал рядом. На Косте было то же черное пальто из грубой шерсти и потертые джинсы. В правой руке пачка дешевых сигарет с гвоздикой, а в левой – полупустая стеклянная бутылка пива. Светлые волосы растрепаны, под глазами синяки, на лице легкая небритость, челюсть напряжена. От меня не скрылось его плохое настроение и помятый вид.

Я опоздала? Он принял предложение Марии?

– Вали, хочу побыть в одиночестве.

Я поперхнулась воздухом. Да, в первую встречу Коэн не блистал манерами, но казался добродушным. Сейчас он был грубым и колючим. По телу пронеслась дрожь, напомнив о худших моментах в моей жизни. Я потянулась за ножом, но быстро опустила пальцы. Нет. Костя не такой. Я знаю, он не причинит мне боль. Физическую, по крайней мере.